Отбор Василия Блаженного - стр. 22
Хотя меня достойным противником явно не считали.
Я даже улыбнулась. Поднялась, утерла кровь с лица. Достала пистолет. Ему я доверяла больше, чем магии.
Следом из возка вышла страшная служанка. Молодая, но худая как жердь, с жидкими, туго зачесанными волосами и рябым лицом. Она ловко спрыгнула с возка и опустилась на колени, чтобы последняя, третья женщина наступила на нее. Третья оказалась пышная телесами матрона. В богато расшитом платье, но какая-то неухоженная. Платье богатое, фиолетового цвета, получить который стоило нелегкого труда, так что многие мастерицы держали рецепт получения такого цвета в секрете, но сидело на матроне плохо. В груди явно было тесно, подол был коротковат. Словно шилось оно на другого человека, а после досталось ей.
Последними из бездонного возка вывалились несколько парней и встали нести караул. И все это ради меня одной.
Все это я отметила краем глаза и забыла. Сосредоточилась на первой девице, которая не сводила с меня взгляда.
Помимо своей воли я залюбовалась. Полненькая, румяная как булочка из печи. Русые косы сплетены сложным способом и лежат поверх крутой груди. Голубые глаза, румяней во все щеки, а уж ресницы ух, в пол лица! Руки уперты в крутые бока и груди гневно взымаются.
- Ты чего тут разбегалась, тварь дрожащая? Али думаешь, право имеешь?
- Не извольте гневаться, барыня, – усмехнулась я, - я человека подневольный, велено торопиться, вот и тороплюсь. Может, миром разойдемся?
- Как ты со мной разговариваешь? Как ты вообще осмеливаешься говорить со мной?! Ты вообще кто? Холоп! Пес шелудивый!
Очарование как рукой снялось. Девица принялась браниться словами и вовсе непотребными, где предложение насмерть запороть меня на конюшне было самым приличным.
- Степан, я хочу, чтобы эта тварь страдала! Пори его. Так, чтобы кожа лоскутами слезала. И насмерть. Псу – собачья смерть!
- Как можно, барыня, без суда и следствия на улице человека забить? – Попытался возразить слуга, но девица так зыркнула на него, что он замолчал, неуверенно посмотрел на меня и поднял хлыст. На лежащего возницу никто из них не оглянулся.
- Поговори мне еще, небось, знаешь, что тогда тебя самого батюшка на конюшне запорет.
- Может разойдемся полюбовно? Не будем жандармам работы добавлять? Ау, люди, помогите!
Я покричала, но в итоге сделала только хуже. Улица и без того безлюдная совсем опустела. Я огляделась и подумала, что тактическое отступление не есть бегство. Сделала пару шагов в сторону, приготовившись дать стрекача.
Но тут девица выдохнула какие-то слова в мою сторону, и я обнаружила, что не могу пошевелиться.
Это было ужасно ощущение, когда движения людей вокруг замедлились. Я почувствовала себя мухой, попавшей в кисель. Руки и ноги словно налились свинцом, настолько стало трудно двигать ими.
Я попыталась разорвать этот пузырь, в котором оказалась, но все стало как в кошмаре, когда ты пытаешься убежать, и не можешь сдвинуться с места. На мгновение мне стало страшно.
Словно сквозь вату я услышала звук, рассекающего воздух хлыста и еще один удар обрушился на мою спину. Было больно, хотя некоторое время я думала, что мне к боли не привыкать. Что я уже знаю о боли много, если не все. Оказалось, нет. Я опять попыталась вырваться из этой западни, увязая все глубже.