Отбор с риском для жизни, или Не на ту напали - стр. 27

– Тар, хоть что-то можешь мне ответить? Только не говори, что решил так подшутить надо мной. Это вовсе не смешно! – недовольно произнёс я.

– Слушай, ну ты же сам прекрасно понимаешь, я не всегда могу объяснить свои действия. Моя раса сильна в интуиции и предвидении, но нам не приходят картинки предполагаемого будущего, как провидцам. Нам приходят ощущения, и раз я сказал Аринате, чтобы она так к тебе обращалась, значит, так и должно быть. А объяснить это я не могу! – закончил мужчина и допил напиток из бокала одним глотком.

– Да чтоб тебя! Хоть бы раз ответил нормально! – фыркнул я, словно ребёнок, недовольный ответом мамочки. Но впервые за столько лет одно лишь слово заставило меня проявить эмоции. И отнюдь не положительные. И на то были свои причины. А ведь думал, что оставил те воспоминания в прошлом. Наивно!

– Ну, это не последняя моя встреча с Аринатой. Поэтому есть шанс почувствовать ещё что-то. Вдруг в этот раз определённое, – с сочувствием в голосе произнёс мужчина, а я лишь ответил тяжёлым вздохом.

Нет, мне, конечно, нравилось, что кто-то спустя столько времени вновь обратился ко мне так. Да только помимо радости возвращались и воспоминания, вызывающие лишь дикую всепоглощающую боль. Но и попросить Аринату прекратить так ко мне обращаться я не мог. Раз нефритовец сказал, что так надо, значит, от этого не отмахнёшься.

Раса Тарнесса малочисленна, но сильна своими предсказаниями. И к Тарнессу я прислушивался всегда, неважно, чего касались его советы. Глупо игнорировать того, кто ведает будущее, даже таким странным способом.

– Мне вот интересно, – вдруг отвлёк меня задумчивый голос Тарнесса, – дословный перевод я знаю, но что на самом деле обозначает «сирри»? Знаешь, «пламя моей души» – немного размытое определение.

– И ты спрашиваешь об этом только сейчас? Когда уже подсказал Аринате это обращение? – возмутился я, изумлённо смотря на Тарнесса.

– Ну так всё же? – подался вперёд нефритовец, облокачиваясь о стол и с нетерпением ожидая объяснения.

– Это трудно объяснить, – начал я, прикрывая глаза и пытаясь подобрать слова, которые бы точно расшифровали смысл. – У драконов принято делиться пламенем со своей истинной парой. Это как обмен кольцами у людей. Или браслетами у эльфов. И после такого обмена огонь истинного становится частью твоей души. Он навсегда поселяется в тебе, и таким образом пара становится единым целым. И мало что способно разделить неделимое.

– Твоя магия способна? – вдруг поинтересовался Тарнесс немного изменённым голосом, но я сразу понял, что этот вопрос задан под гнётом ощущения предвидения.

Я хмыкнул, понимая, что нефритовец неосознанно оказался прав.

– Способна. К сожалению.

– Прости, – так же неосознанно отозвался друг. И он не понимал, за что просит прощения. Но был прав.

– Поэтому «пламя моей души» это очень личное обращение, – продолжил я. – Это как признание в любви, но намного сильнее и глубже. Так обращаются друг к другу лишь супруги после обмена огнём. И то когда хотят выразить свои всеобъемлющие чувства, – не очень весело закончил я, и, кажется, нефритовец это почувствовал.

– К тебе так обращались раньше, верно? – прошептал он, а я лишь кивнул в ответ, пытаясь прогнать отрывки воспоминаний. Но оказался бессилен.

«– Это моя сила, Драгар! Моя! – кричал Ревен, пытаясь добраться до меня сквозь рваные потоки шквального ветра, который окружил мою фигуру. Но все его попытки оказывались тщетными. Дракон был взбешён, но ничего поделать не мог.