Отбор для Водяного, или Кикимора в бегах - стр. 18
– Каюсь, каюсь, не сдержался… Очень уж люблю красавиц статных да дородных. – С горящими глазами и капающей слюной отчитывался чёртик, откровенно разглядывая пухленькую фигурку девушки.
– Фи, извращенец. – Буркнула Поля и откинула любвеобильное существо на добрых пару метров. – Брысь отсюда, мелочь лохматая!
От этих слов едва различимые в шерсти щёчки существа ярко зарделись, он высоко подпрыгнул и со всех ног бросился в обратном направлении, крича во всю глотку:
– Новая хозяйка любит меня! Трепещите черти, сам Ясик скачет!
– Тю… с чего этот чёртик решил, что я его люблю? – округлила глаза кикимора, поправляя порядком испачканную кофточку.
– Ну ты ж его не прибила. – фыркнул Емельян и поплёлся дальше. – Вот Агрофенушка наша вольностей таких с чертями не позволяла. Им же только дай пятачок свой куда-нибудь засунуть… А она, вот так, – бобр шлёпнул лапкой о лапку, – хлоп, и развеяла прах его над болотами туманом сизым. А ты что? Взяла и отпустила, да ещё и разговоры с ним вела… Не удивлюсь, ежели Ясик этот главным средь всех чертей теперь станет и свататься к тебе придёт.
– Чего? Свататься? Да я его… да я ему… Точно прихлопну нечистого! – уверенно выдала кикимора и смело шагнула вперёд бобра. И тут же над болотами разнёсся громкий «Плюх».
– Эх, Агрофенушка, Агрофенушка, – грустно взирая на расходящиеся по водной глади круги, выдохнул её провожатый, – трудно нам будет без тебя.
Глава 11
Подводное царство. Дворец Руса Великолепного.
– Кого ты там мне в невесты пророчишь? – не сдерживаясь, кричал, размахивая трезубцем местный правитель. Вода плавно колыхала его тёмную шевелюру, что создавало поистине нереальное зрелище – этакий святой с огромным нимбом из волос, гневно отчитывает придворного. И не важно, что у царя вместо ног – огромный рыбий хвост, меж пальцами перепонки, наподобие лягушачьих и длиннющая бирюзовая борода с завивающимися наверх усами.
«Красавчик!» – вздыхали местные русалки, но Рус Великолепный привычно не обращал на них внимания, и это ужасно злило и обижало водоплавающих красавиц.
Однако, события сегодняшнего дня не смогли оставить равнодушными никого – даже старый морской окунь, по ошибке заплывший в речной проток около сорока лет назад, и по привычке всё ещё еженощно патрулировавший границы замка, да приглядывающий за несмышлёными мальками, грустно вздыхал и выпускал при этом на поверхность мельчайшие пузырьки вперемешку с мутной тиной и остатками не переваренных водорослей.
– На следующей неделе начинается отбор! – как не в чём ни бывало, повторил рак. –Время пришло, о светлейший из светлых!
– Ой, только не надо мне заливать про какое-то там время! Я сказал – не собираюсь жениться, значит, не собираюсь, и точка! – гневно провозгласил Водяной.
Восседая на золотом троне, украшенном сверкающими водорослями и драгоценными камнями, он стрелял глазами так, что наислабейшие из подданных неизменно всплывали кверху брюшком, не вынося такой концентрации гнева и власти.
– Погоди, милок, не надо торопиться, – медленно и тихо проговорила на ушко правителю, старая утопленница Марья. – Ты, почитай, как двадцать пять годочков занимаешь трон Владыки рек и озёр…
– Ну, почти! – согласился с ней Рус. – А при чём тут это?
– Как при чём? Как при чём? Как сейчас помню слова Владыки морского: «Лишь минует двадцать пять лет, как озёрный трезубец ты в руки возьмёшь – коли не женишься – Вмиг пропадёшь!»