От Жванецкого до Задорнова - стр. 16

Очень трудно писать правду – врать, отмалчиваться намного легче. Может быть, поэтому многие предочитают именно враньё? Или недомолвки – пусть безболезненное, но ведь тоже враньё.

Фаина Раневская, цитировать которую сегодня считается проявлением личного интеллекта, на вопрос, чем она занимается, отвечала: «Симулирую здоровье». А ещё она как-то призналась: «Спутник славы – одиночество».

И то, и другое с лихвой досталось Яну Арлазорову.

Когда Ян смертельно заболел, родная дочь заявила, что не желает его видеть, а бывшая жена, актриса Ёла Санько, в интервью газете «Жизнь» сказала: «Мне очень жалко Яна, но, увы, сказать хорошего мне про него нечего, а плохое о человеке, который тяжело болен, говорить неэтично».

Упаси Бог от такой участи! Ладно, бывшая жена, но родная дочь!!! Не пришла она и на похороны отца.

У каждого своя жизнь и свои претензии к ней, умение прощать приходит далеко не к каждому.

Коллеги называли Яна Дон-Кихотом российской эстрады. Ян мог сказать в лицо любому артисту всё, что о нём думает. Яна сторонились, побаивались, но признавали: Арлазоров был настоящим профессионалом. Его участие в концертах вызывало аншлаги, но могло и вызвать скандал. Ян мог приехать на концерт и… не выступить, если в программе участвовал не симпатичный ему человек.

Ян сокрушался как-то: «Актеров-то на современной эстраде нет. Есть люди, которые просто произносят со сцены репризы. Или, в лучшем случае, надевают чулок на голову и при этом говорят, что они – народные негры России. Да их бы в Щукинское училище, которое я заканчивал, даже на предварительный конкурс не пустили бы».

Ян считал себя учеником Райкина и самым значительным событием своей жизни считал получение диплома лауреата конкурса артистов эстрады из рук самого Аркадия Исааковича. И Ян был первой «звездой», откликнувшейся на участие в райкинском фестивале «MORE SMEHA».

Первые лауреаты фестиваля получали дипломы из рук Яна Арлазорова.

Рига уже привыкла к весеннему празднику смеха.

Жюри конкурса пополнила «тяжёлая артиллерия»: Михаил Жванецкий, Константин Райкин, Роман Карцев. К ней примкнули замечательный питерский автор и режиссёр Вадим Жук, а также «крёстный папа» киевских «кроликов» режиссёр Евгений Перебинос.

В честь первого прибытия Михал Михалыча на «MORE SMEHA» приветствие «на злобу дня» я сочинил в его манере:

«… Страна – как автобус в час пик: все стоят у дверей, глубже не идут – боятся не выскочить на нужной остановке.

…Мы отказываемся быть народом. Единение подразумевает доверие, а его в обществе не стало. Народный фронт в Латвии был интернациональным, а правительство почему-то выбралось национальным, националистическим даже: главное – русских не пущать!

И мы живём, замкнувшись в себе, а ведь жизнь в единстве с самим собой медицина признаёт вредной.

…Народ распался на людей. Которые больше, чем рака и СПИДа, боятся голодной смерти.

…Становится стыдно смотреть в глаза детям, в недавнем прошлом нашему светлому будущему. Похоже, светлое будущее намерено обойтись без нас.

Мы же по „Интернационалу” развивались: „Добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой?” А как собственная рука может быть не своей? Или это подсказка: светлое будущее строится с помощью протезов?

Мы были „рождены, чтоб сказку сделать былью”. Не сдюжили: в результате – ни сказки, ни были приличной.