От земли до рая - стр. 11
И… все. Я не видела своего будущего дальше этого проклятого «и»… Моей целью было доказать, что я не пустое место. Но я не представляла, что буду делать потом. Когда Гейман проникнется. Заглядывать так далеко было страшно. Очень. А что, если на этом все и закончится? И не посмотрит он на меня как-то иначе… Как я хочу, чтобы он посмотрел.
– Просто верни ему деньги. Ты ведь теперь миллионерша! – сощурилась подруга.
– Ну, во-первых, не я, а мы. А во-вторых, об этом не может идти и речи, потому что все наши денежки в обороте, и на деле я едва свожу концы с концами.
Ах да. Наверное, пришла пора рассказать о нашем с Сонькой стартапе. Тогда, четыре года назад, приехав в Стэнфорд, я не имела какого-то четкого плана. Лишь огромное желание чего-то достичь. И где еще это было делать, как не в Кремниевой долине? Где сам воздух, кажется, был пропитан идеями. Где в них по-настоящему верили. Это заряжало меня таким энтузиазмом, просто не передать! Поначалу я присматривалась. Отслеживала стартовавшие проекты и думала-думала… Как реализовать собственный потенциал?
В универе я изучала компьютерные науки и геологию. Поэтому, наверное, закономерно, что в своем стартапе я решила совместить эти два направления. И теперь спустя три года я могла без всякого кокетства сказать, что создала продукт, которому в мире не было равных. Конечно, без Соньки ничего бы у меня не вышло. Это она поверила в мою идею, инвестировав в неё довольно большие деньги. Выступив в роли моего бизнес-ангела, как их здесь называли. Результатом наших совместных усилий стала модель геологического объекта, которая математически обрабатывала исходную информацию о нем и выдавала интерпретацию геологических данных, сокращая необходимое на это время примерно в семь раз. Это было круто само по себе. Но я имела четкое представление, что надо двигаться дальше, и приступила к созданию интеллектуального облака, в котором собиралась хранить данные, полученные в ходе самых разных исследований по всему миру, систематизировать и классифицировать их.
Надо ли говорить, что уставала я просто дико. Но никогда не останавливалась. Господи, как я хотела увидеть его глаза, когда он поймет, что я своими руками создала! Я за один только этот миг готова была положить годы каторжного труда. И я ведь никогда не верила, что это заставит его меня полюбить, но мне хватило бы и уважения. Я хотела думать, что мне бы хватило…
Погрузившись в свои мысли, я пропустила разборки Соньки с отцом и очнулась, лишь когда она меня громко окликнула.
– Лиль, ну мы идем?! На трамвайчик-то!
– Конечно, – я встала, опираясь на подлокотник, и нечаянно задела руку Яна Львовича пальцами. У меня перехватило дыхание, в груди стало горячо. Соски напряглись, и я пожалела, что не надела лифчик, хотя до этого прекрасно обходилась без него за неимением того, что в нем обычно прятали. Нет, не сказать, что я совсем была плоскогрудой – грудь у меня все же имелась, но такая… не прокачанная версия. Последняя мысль заставила меня улыбнуться, несмотря на охватившую тело дрожь.
Интересно, а какие формы предпочитал Ян Львович? Сонькина мать была дамой фигуристой. И хоть я ее совершенно не помнила (она умерла еще до того, как моя мама поступила на службу к Гейманам), я видела множество её фотографий. Мы с Сонькой частенько пересматривали их семейные фотоальбомы, будучи детьми. Теперь я понимаю, как же сильно Сонька скучала по матери. Мне это вдруг так знакомо стало, с тех пор, как совершенно неожиданно я потеряла свою.