От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - стр. 25
Однако в реальности в кремлевских стенах прозвучали немного другие слова. Сталин сам внимательно отредактировал и частично переписал представленный ему текст стенограммы его выступления. В первых абзацах правка была небольшой, редакторской. Так, Сталин заменил «Я пью за» на грамматически неправильное: «Я поднимаю тост за» (тост – речь, поэтому его нельзя поднять). Но концовка изменилась сильно, в оригинале она звучала так:
«– Но русский народ на это не пошел, русский народ не пошел на компромисс, он оказал безграничное доверие нашему правительству. Повторяю, у нас были ошибки, первые два года наша армия вынуждена была отступать, выходило так, что не овладели событиями, не совладали с создавшимся положением. Однако русский народ верил, терпел, выжидал и надеялся, что мы все-таки с событиями справимся.
Вот за это доверие нашему правительству, которое русский народ нам оказал, спасибо ему великое!
За здоровье русского народа! (бурные, долго не смолкающие аплодисменты)».
Как видим, за столом Сталин был более самокритичен, чем в официальной версии.
Такого подъема духа в кремлевских стенах не было никогда.
Молотов через много лет скажет: «Выдержал наш строй, партия, народы наши, и прежде всего русский народ, который Сталин назвал наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. И в этом не было проявления великодержавного шовинизма, а была историческая правда. Кто-кто, а Сталин разбирался в национальном вопросе. И правильно назвал русский народ той решающей силой, которая сломала хребет фашизму. Сталин, как никто, понимал великое историческое предназначение и тяжелую миссию русского народа. То, о чем писал Достоевский, – что ко всемирному, всечеловеческому объединению народов сердце русское может быть более других предназначено».
На картине Дмитрия Налбандяна «Торжественный прием в Кремле 24 мая 1945 года» участники изображены спускающимися с лестницы Большого Кремлевского дворца уже после приема. Довольные. За Сталиным – Молотов, Ворошилов, Микоян и отсутствовавший Калинин.
Пожалуй, ни одно из выступлений Сталина не вызывало такого потока комментариев – от восторженных до злобных и язвительных. Не буду ввязываться в спор.
На мой взгляд, ничего сверхъестественного не произошло. Сталин ранее многократно провозглашал здравицы всем, наверное, без исключения народам СССР. Роль русского народа тоже не отрицал. Даже в гимне пелось: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь».
Когда было более уместно сказать доброе слово о русском народе, как не в этот день – день празднования Великой Победы? И извиниться перед ним.
А 31 мая в доме приемов НКИД на Спиридоновке был прием для дипломатического корпуса, который в мемуарах описал Громыко: «Атмосфера ликования и светлой надежды на мирное будущее человечества царила в особняке среди участников дипломатического приема, который советское правительство устроило 31 мая 1945 года по случаю Победы над фашистской Германией.
Мне вместе с другими гражданскими и военными лицами посчастливилось присутствовать на этом приеме, который прошел без речей и тостов. Однако торжественность момента, радость Великой Победы ощущались в любом разговоре. Настроение создавала общая обстановка, и казалось, будто слышишь чарующие звуки чудесной музыки. Такими прекрасными остались в памяти дни великого всенародного торжества».