От убийства до убийства - стр. 33
Шанкара принадлежал к тайной касте – брамо-хойка. Пока ему удалось найти лишь одного ее представителя – себя самого, но и это обособляло его от всех каст, какие создало человечество.
Он снова взял моторикшу, доехал до начальной школы и, убедившись, что никто за ним не следит, поднялся, глядя в землю и держа руки в карманах, по Старой Судейской дороге.
Раздвигая ветви деревьев, он дошел до статуи Христа и сел на землю. В воздухе все еще стоял сильный запах удобрения. Шанкара закрыл глаза, попытался успокоиться – не получилось, он задумался о самоубийстве, произошедшем здесь многие годы назад. О самоубийстве ему рассказал Шаббир Али. Неподалеку от дороги – может быть, даже на этом самом месте – нашли повесившегося на ветке дерева человека. Под ним лежал чемодан, открытый. В чемодане полицейские обнаружили золотые монеты и записку: «В мире без любви самоубийство – единственный путь преображения». Имелось там и письмо, адресованное жившей в Бомбее женщине.
Шанкара открыл глаза. Он словно видел прямо перед собой мужчину из Бомбея, висящего, помахивая ногами, под взглядом Христа.
И он задумался: не ждет ли и его такая же участь? Не закончится ли все тем, что его повесят по приговору суда?
И Шанкара снова припомнил всю череду роковых событий. После разговора в доме Шаббира Али он поехал в Гавань. Спросил там, как найти Мустафу, продавца удобрений, его направили на рынок. Отыскав ряд зеленщиков, он снова спросил Мустафу и услышал в ответ: «Поднимись наверх». Поднявшись по лестнице, он переступил порог наитемнейшего помещения, наполненного, как ему показалось, тысячью одновременно кашлявших людей. Он тоже закашлялся. Когда глаза его привыкли к темноте, он понял, что это склад перца. Вдоль закопченных стен стояли огромные мешки; рабочие, непрестанно кашляя, ворочали их. Он снова спросил:
– Где здесь Мустафа?
Мужчина, лежавший прямо у двери в тележке с подвядшими овощами, махнул рукой в сторону.
Пройдя в указанном ему направлении, Шанкара увидел троих мужчин, игравших за круглым столом в карты.
– Мустафы нет, – сказал один из них, узкоглазый. – А что тебе нужно?
– Мешок удобрения.
– Зачем?
– Чечевицу выращивать, – ответил Шанкара.
Узкоглазый усмехнулся:
– И все?
– Нет. Вообще бобовые. Фасоль. И горох.
Узкоглазый усмехнулся снова. Потом положил карты на стол, отошел куда-то, приволок здоровенный мешок и поставил его перед Шанкарой.
– В чем еще нуждаются твои бобовые?
– В детонаторе, – ответил Шанкара.
Двое оставшихся за столом мужчин тоже положили карты. Одновременно.
В комнатушке, упрятанной в самой глубине дома, ему показали детонатор, объяснив, как выставлять на нем время и включать таймер. Денег, которые имел при себе Шанкара, не хватило, поэтому через неделю он снова приехал на рынок, а оттуда отправился на моторикше, везя мешок и детонатор, к началу Старой Судейской дороги. И спрятал свои покупки вблизи статуи Христа.
Затем в одно из воскресений он побродил вокруг школы. Все было, как в фильме «Мотылек», одном из его любимых, в той сцене, где герой планирует побег из тюрьмы, – так же волнующе. Он словно впервые увидел свою школу, увидел примечающими все тонкости глазами беглеца. А после этого, в тот самый роковой понедельник, принес в школу мешочек с удобрением, приладил к нему детонатор, поставил его на час дня и засунул мешочек под стол в заднем ряду, зная, что там никто никогда не сидит.