От порока до истока - стр. 6
– Груз «двести», – отведя в сторону взгляд, сказал начальник. – Тело запаяно в цинковый гроб, но фон все равно есть.
Поспешно расселись по местам и оставшиеся двое коллег. Олег с облегчением выдохнул. Радиоактивный фон его не пугал. Приговоренного к казни вряд ли напугаешь заменой ее на розги. А еще он быстро сложил два и два и понял, что это за груз. О проблемах с одним из реакторов до них официально не доводили, но шила в мешке не утаишь, об этом знали все. И о том, что пришлось вызывать иногородних ремонтников, тоже шушукались. Выходит, ремонтная бригада приехала из Вологды, и одному из парней не повезло. В отличие от него, Олега.
– Чего вздыхаешь, Воткин? – недовольно посмотрел на него Сысоев. – Тоже в отказку собрался? А ехать кому – мне?
– Да нет, я поеду, – замотал Олег головой. – Просто… ну… неожиданно.
Лицо начальника разгладилось, вновь вместо мрачного став просто угрюмым.
– Ничего неожиданного, все там будем, – показал он на потолок пальцем, но тут же опомнился и развернул палец вниз.
А Олег и сам на мгновение невольно поднял взгляд к потолку: не верилось, что могло просто так, без вмешательства высших сил, получиться, чтобы все для него так счастливо совпало – и время, и место, и обстоятельства! Конечно, называть счастливым случаем чью-то смерть было кощунственным, но несчастному вологодскому парню, погибшему от излучения аварийного реактора, все равно не стало от этого ни холоднее, ни жарче.
Командировку оформили буквально за полчаса, словно боялись, что Олег все-таки откажется. Но нет, когда колесо исполнения решений закрутилось, его уже не остановить, это было одной из незыблемых черт Распорядка. И это сейчас было как нельзя на руку Олегу, хотя он изо всех сил старался не показывать радости, чтобы не вызвать подозрений. И до тех пор пока самолет с ним и грузом-200 не оторвался от бетона взлетной полосы, его не покидало опасение, что поездку отменят.
В вологодском аэропорту, как и планировалось, борт поджидала «труповозка». По идее, Олег должен был сдать груз встречающим и вернуться тем же рейсом, что в его планы, конечно же, не входило. Но и придумать что-либо путное у него не получалось – убегать по летному полю казалось вопиющей глупостью. Впору было расплакаться от досады.
Однако счастливый случай, как оказалось, и не думал с ним расставаться. С «труповозкой» прибыл только водитель. По его словам, хоть и достаточно туманным, выходило, что у санитаров городского морга в последнее время случился жесточайший цейтнот, а поскольку сопровождающий у груза-200 имелся, решили, что привлекать для переноски гроба и без того по уши занятых людей будет слишком жирно – он на пару с водителем с этим вполне справится.
Олег едва не пустился от радости в пляс, что возле гроба выглядело бы весьма специфично. С трудом сдерживая улыбку, он для порядка пробурчал что-то насчет хитрых и ленивых вологжан, но, узрев красноречивый прищур водителя, быстро заткнулся. Они погрузили гроб в закрытый душный кузов «труповозки», где Олег и обливался по́том следующие полчаса, отбивая зад о траурный цинк.
В морге воняло так, что он едва не грохнулся в обморок. Холодильные установки не справлялись с работой из-за жары и обилия «клиентов». Но и это оказалось ему на руку – окна были распахнуты и, пока водитель ходил отмечать путевку, в одно из них Олег и выпрыгнул. Он быстро миновал больничные ворота, на ходу сдирая с запястья моблет, шмякнул его об асфальт, растоптал для надежности и принялся петлять по городским закоулкам, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег – это выглядело бы чересчур подозрительным в привыкшей к неспешному укладу Вологде.