От порога за горизонт - стр. 15
Ванна все удивлялся, пытаясь меня усадить на законное место, почему это я заплатил деньги, чтобы ехать на верблюде, а вместо этого бегаю вокруг него и фотографирую. Лишь отсняв желаемые кадры, я поддался уговорам проводника и вновь уселся на Джимми Хендрикса.
Из-за дюны выполз многочисленный караван, растянувшийся на несколько десятков метров, – это были китайцы. Я это понял еще издалека, по тому, с какой частотой они фотографировали все вокруг. Поравнявшись, азиаты тут же направили в мою сторону объективы камер, снимая кортеж, состоящий всего из одного человека, на котором красовалась джеллаба. Я сделал серьезное надменное лицо, чтоб лучше сжиться с надуманным образом влиятельной особы. Так мы и прибыли в лагерь.
Там уже находились Степа и Катя, две немки и берберы в национальных костюмах. Синие и желтые ткани их нарядов в пустыне выглядели еще красочнее. Лагерь состоял из двух больших шатров – административного и другого, служащего столовой, и маленьких – туалета и душа (да, там был душ, что вызвало особенный восторг) и нескольких шатров-комнат, где мы и расположились. Внутри них имелись матрасы и даже розетка. Пока мы размещались, местные угощали нас арахисом и моим любимым чаем с мятой – казалось, здесь он был еще вкуснее.
Пришло магическое время заката, и мы отправились на соседнюю дюну. Голые стопы проваливались в теплый мелкий песок, ветер волшебным шепотом поднимал его песчинки и уносил вдаль. Раскаленный огненный шар медленно уплывал за растушеванную линию горизонта, окрашивая пески терракотовым цветом. Чувство усталости переплеталось с восторгом. Постепенно, прямо на наших глазах, мягкая ночь укрывала Сахару своим одеялом. Заканчивался день. Для нас – еще один день из числа множества, а для некоторых существ – целая жизнь. Приходила тьма, заканчивался цикл. Я думал: «Что может быть прекраснее заката в пустыне?» – и не находил быстрого ответа.
На ужин подали огромный тажин с овощами и курицей, марокканские лепешки, мятный чай и арбуз. А сразу после трапезы всех пригласили к костру, разведенному у лагеря. Мы сидели на коврах, смотрели на огонь и слушали африканские песни под стук барабанов. Костер романтично потрескивал, мелодично стучали барабаны, искры от пламени стремительно поднимались к небу и растворялись в ночной мгле.
В продолжение программы один из местных пригласил пойти смотреть на звезды. Мы лежали на одеяле посреди песков Сахары, устремив взгляды в звездное небо. Слева от меня улеглись Степа с Катей, две немецкие девушки и африканец, справа на песке расположились верблюжьи какашки. Я указал на них берберу:
– А это вообще нормально, так и должно быть? Это часть программы? – спросил я в надежде на то, что мы сменим место нашего отдыха.
– O, not problem, it’s camel chocolate, – ответил он и добавил: – Relax.
– Вот это я понимаю, романтика, – сказал я по-русски, но меня поняли только наши, поэтому я расшифровал: – Romantic.
Все рассмеялись.
Я подумал: «В какой бы среде ты ни находился, эта субстанция имеется везде».
Рассматривая звезды, мы разговаривали на английском.
Наша привычная картина звездного неба в Африке имеет иную композицию. Созвездия здесь смещены и расположены иначе. Мои глаза, видевшие долгие годы одинаковую звездную карту, испытывали странное ощущение.