От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война - стр. 31
И действительно, выборы в Думу прошли. Расклад сил в парламенте не так чтоб уж очень сильно изменился. Победили коммунисты, с минимальным отставанием от них финишировало «Единство», затем – «наши друзья» из ОВР. Позади, уже с большим отрывом, расположились «Союз правых сил», ЛДПР и «Яблоко». На южном фронте ситуация складывалась гораздо успешнее, чем во время Первой чеченской войны, то есть беспокоиться было не о чем. Даже несмотря на то, что в полдень 31 декабря с экранов всех телевизоров страны прозвучали слова: «Я устал… Я ухожу…»
«Консервы» на Ельцина были приготовлены заранее. Это ни для кого не было секретом. Но предполагалось, что материал может пригодиться в случае скоропостижной смерти президента. Тем более что всего год назад, в ноябре 1998-го, НТВ выпустило в цикле «Новейшая история» документальный фильм Светланы Сорокиной «Сердце Ельцина», который стал для нее дебютом в этой серии. Однако подробный рассказ об операции, которую глава государства перенес во время крайне тяжелого для него поствыборного периода, это не совсем то, что требуется для срочного некролога. Так что отставку Ельцина ни фильмом Сорокиной, ни специальными заготовками иллюстрировать было нельзя.
Таким образом, переход в новый, 2000 год для множества сотрудников информационных программ российских телекомпаний оказался скомканным. Им пришлось мчаться на работу, чтобы успеть к вечеру подготовить и выдать в эфир «кондиционный» материал. С другой стороны, некоторые не занятые в информационных программах коллеги узнавали об отставке Ельцина чуть ли не перед боем курантов, потому что прыгали вокруг праздничного стола и не следили за новостями.
Так или иначе, ощущения безвластия в стране у меня не возникло. Путин, прочно освоившийся в кресле премьер-министра и к тому времени уже объявленный преемником Ельцина, получив новую должность исполняющего обязанности президента, спокойно и обстоятельно обратился к гражданам России в новогоднем выступлении. На этом фоне видимые подтверждения проблем, существовавших у НТВ, несколько потускнели, и после новогодних каникул мы с женой на недавно приобретенном собственном (!) автомобиле «Ока» отправились отдыхать в один из подмосковных пансионатов. Там меня и застала новость, которую можно было бы назвать «Я ухожу-2».
Решение Олега Добродеева уйти с НТВ, очевидно, не было спонтанным. Просто потому, что подобные поступки требуют длительного осмысления. Но сам этот процесс оставался недоступным для меня и большинства моих коллег по телекомпании. Разве что за исключением самых высокопоставленных. Так что, по сравнению с сообщением об отставке Бориса Николаевича, новость об отставке Олега Борисовича стала гораздо большей сенсацией. Я набрал его номер, дозвонившись с первого раза. Практически не дав мне задать вопрос, который вертелся на языке, но так и не был сформулирован, Добродеев, не вдаваясь в подробности, успокоил меня, сказав, что волноваться мне не нужно, у меня есть все необходимое для продолжения успешной профессиональной деятельности. Мы поблагодарили друг друга, пожелали удачи и расстались.
Если бы тогда, в январе 2000 года, Олег Добродеев располагал временем и желанием поговорить со мной более подробно, возможно, моя дальнейшая работа на телевидении пошла бы по совершенно иному пути. Лишь через несколько лет я узнал, что отношения внутри энтэвэшной «большой четверки» стали портиться еще с весны, со споров о тональности освещения натовских бомбардировок Белграда. Что эти противоречия обострились после начала контртеррористической операции на Северном Кавказе. Что к концу 1999 года все выплеснулось уже в переход на личности. Но, собственно, почему Олег Борисович должен был тогда говорить со мной столь подробно? Я не входил в число ведущих сотрудников НТВ, не знал его много лет, в отличие, например, от Евгения Ревенко, Елены Масюк или Аркадия Мамонтова, которые ушли вслед за Добродеевым спустя считаные дни. Его позиция, его резоны тогда мне были неизвестны. А в 2000-м мне и самому стало не до аналитики. Я оказался на переднем крае обороны НТВ от «кровавого режима»! Меня вдруг стал узнавать Киселев! Гусинский позвонил мне, чтобы поздравить с днем рождения! Шендерович следил за процессом моего «вырастания в серьезного журналиста – вдумчивого, органичного и совестливого»…