От ненависти до любви… - стр. 18
– Оливер! – позвал Джонатан, поднимаясь на ноги.
– Не люблю проигрывать, – отозвался Оливер, широким шагом направляясь в комнату для переодевания.
Итак, теперь он знает, в чем состоит план Дианы. Не только знает – против воли принужден в нем участвовать. У нее изобличающий его документ, и сбежать Оливер не сможет, если только она сама его не отпустит. А это… если он хоть что-нибудь понимает в жизни – и в Диане Бенчли, – маловероятно. Крайне маловероятно. А значит, ему необходимо выяснить все ее правила игры, все детали, слабые стороны. Ибо проигрывать Оливер Уоррен действительно не любил. И не собирался.
Закончив одеваться, он повернулся к Мандерли.
– Готов поужинать?
– А издеваться надо мной не будешь?
– Не буду. И еще – я плачу.
– Тогда поехали в «Уайтс».
Сорок минут спустя официант проводил их за накрытый белоснежной скатертью столик в обеденном зале «Уайтса». На несколько минут Оливер погрузился в необычное для себя занятие: разглядывал не посетителей, а зал. Прикидывал, сколько здесь столиков, сколько официантов, далеко ли до кухни, где расположены бар и игровая комната.
Оформление зала ему не понравилось. Чересчур претенциозное. Словно кричит: здесь обедают только знать и богачи! Однако такой подход имеет успех: очередь на членство в клуб «Уайтс» растянулась лет на пять. Чтобы попасть в клуб, требуется поручительство, но даже оно не дает гарантии.
– Очень приятно, что ты сдержал слово и не смеешься надо мной, – проговорил с набитым ртом Джонатан. Он с аппетитом поглощал жареного фазана. – Но от дружеской беседы я бы не отказался. И ради бога, не смотри на стол с таким зверским видом, словно вот-вот его перевернешь.
– Скажи, в скольких клубах ты состоишь? – спросил Оливер.
– А тебе зачем? Хочешь меня там забаллотировать?
– Ты меня сегодня все время в чем-то подозреваешь, – нахмурился Оливер. – Кажется, до сих пор я тебе ничего дурного не делал.
– Потому что вижу: тебя аж трясет от злости. Не на меня, верно? Но я – самая удобная мишень, чтобы сорвать гнев. Спросил бы, что у тебя стряслось, но слишком ценю нашу дружбу. Так что сижу тихо, ем дорогущего фазана и жду, когда ты меня просветишь. Или поколотишь. И честно говоря, это ожидание действует мне на нервы.
– Что за хождение вокруг да около? Почему ты просто не скажешь: «Оливер, что там у тебя случилось, выкладывай»?
Мандерли поднял глаза, встретился с другом взглядом.
– Оливер, что у тебя случилось? Выкладывай.
Уоррен отпил вина.
– Нет.
– Вот видишь!
– Пока скажем так: если я соберусь исповедаться – первым вспомню о тебе. Но не сейчас. Сначала мне самому нужно кое в чем разобраться.
Джонатан кивнул и вернулся к фазану.
– Что ж, достаточно честно. А клубов у меня – пять.
– Прошу прощения?..
– Я состою в пяти клубах. «Уайтс», «Сосайети», «Армейский клуб», «Тори-клуб» и «Будлз».
– Ты – в «Тори-клубе»? Серьезно?
– Унаследовал членство от отца. Был там всего раз или два. Но плата за членство там умеренная, так отчего бы и нет? – Джонатан глубоко вздохнул. – Скажи, твои расспросы как-то связаны с тем, что леди Камерон объявила о намерении открыть игорный клуб?
«Черт бы ее побрал! Разумеется, уже весь Мейфэр только об этом и говорит!»
Впрочем, именно этого Диана и добивалась.
– Допустим. А ты что об этом думаешь?
– А что думаешь ты?