От ненависти до любви - стр. 35
– Привет! – внезапно раздалось за спиной.
От неожиданности я выронила банку рыбных консервов. По закону подлости она упала мне на ногу, но боли я не почувствовала, больше того, потеряла дар речи и какое-то время стояла, открыв рот, не веря своим глазам. А тот, кто поверг меня в ступор, спокойно подошел почти вплотную, поднял банку и вручил мне, а затем спросил как ни в чем не бывало:
– Что случилось? Ремонтом занялась?
Ремонтом? Я мгновенно пришла в себя. Только он мог задать такой нелепый вопрос. Борис! Но с какой стати он ко мне заявился?
– Что тебе нужно? – с вызовом произнесла я. И, отправив банку в холодильник, захлопнула дверцу.
Скрестив руки на груди, я оперлась спиной о холодильник, тем самым отрезав пути для отступления, впрочем, отступать все равно некуда. Борис по-хозяйски основательно устроился на уцелевшей табуретке и окинул меня насмешливым взглядом.
– Да уж не ради тебя пришел, – процедил он сквозь зубы и прищурился. – Тебе разве не передали, что я здесь с утра? Есть кое-какие вопросы по нашим общим делам.
– У нас нет общих дел, – парировала я. – Только служебные.
– А что, я выразился иначе? – Улыбка скривила его губы, а взгляд помрачнел. Он холодно поинтересовался: – Где тебя носило?
– Я должна отчитаться? – высокомерно спросила я, хотя понимала, что это чревато – если моя бывшая сердечная боль настроена официально.
– Отчитаешься где надо, – буркнул Борис и бросил взгляд по сторонам. – Мебель-то зачем переколотила? Стрессы, что ли, снимаешь?
– Не твоего ума дело! – отрезала я. – У себя дома, что хочу, то и ворочу! Зачем пожаловал? Выкладывай! Некогда мне лясы точить.
– А ты изменилась, – усмехнулся Борис, – говорили мне, что ты дама жесткая, только я не верил. Раньше, помнится, чуть что – и в слезы!
– Кончились слезы, – я усмехнулась. – Сам знаешь, слезами горю не поможешь…
– Я знаю, – снова помрачнел Борис, – и сочувствую… Я помню, как ты любила бабушку…
– Тебя не касается, – оборвала я его. – Давай ближе к делу!
Борис бросил быстрый взгляд по сторонам.
– Где бы нам пристроиться? Тут такой кавардак, что негде даже разложить документы.
Только теперь я заметила портфель возле его ног. Из дорогой кожи, с позолоченной пластинкой, выгравированными на ней словами. Наверняка подарок Верунчика. Она любила, имела возможность и умела делать дорогие подарки. Мне не хотелось думать, что именно это привлекло к ней Бориса.
Чтобы избавиться от мыслей о Веркиных талантах, я быстро занялась делом: освободила кухонный стол от хлама, протерла клеенку. Все это время я чувствовала взгляд Бориса, но старалась не подавать вида, что он меня тревожит. Я вообще не люблю, когда за мной наблюдают: у меня все валится из рук, я начинаю суетиться и совершать непростительные ошибки. А когда на меня кричат, вообще тупею. В последнее время как-то попривыкла, потому что в службе участковых всякая планерка начинается исключительно с дикой ругани.
Я принесла стул с пробитым сиденьем. Борис окинул его скептическим взглядом, я сделала вид, что ничего не заметила, но положила на сиденье подушку, чтобы не провалиться.
– Зачем же стулья ломать? – не сдержавшись, спросил Борис.
– Не лбы же разбивать, – ответила я не слишком учтиво, чтобы он не расслаблялся и сразу приступил к делу.
Борис хмыкнул и разложил на столе бумаги. Внушительную, скажу вам, стопку. Я поняла, что разговор предстоит долгий. Но о чем, пока не догадывалась. А нежданный гость рассортировал бумаги на три части и строго, как подобает начальнику, посмотрел на меня.