От любви с ума не сходят - стр. 35

расставшись с ними…

И я – я тоже хохотала! Впрочем, это был еще не конец -

перелистав несколько страниц, я снова наткнулась на знакомую фамилию:

"29 янв. Снова приходил Коля Калинкин. Боже мой, как он

задурил мне голову! Я спросила его: – Вы подали заявление в ЗАГС?

Нет, оказалось, что он успел только развестись.

Зарегистрироваться с Катей он не может по той

уважительной причине, что он вообще-то не Калинкин – это

его девичья фамилия – а Косиновский. Женившись на Нине,

он зачем-то решил взять ее фамилию. В данный момент его

паспорт лежит в отделении милиции – он снова хочет

официально стать Калинкиным. К сожалению, Коля задурил

башку не только мне и себе, но и дежурной медсестре,

выписывавшей ему больничный; на его работе (какие-то

художественно-промышленные мастерские), где он числится

Косиновским, бюллетень на имя некоего Калинкина принимать

не желают. У нас же, в больнице, согласны внести нужное

исправление – но только по предъявлении паспорта! Дурдом,

да и только! Я, конечно, знаю, что художники – люди

особенные и витают в облаках, но не настолько же! Мало

Коле баб, он еще и в именах запутался!"

Я ничего не слышала о художнике Калинкине-Косиновском, но захотела услышать – и одним из первых моих поручений Эрику было узнать о его дальнейшей судьбе. Конечно, он ничего не смог бы рассказать мне о сестре – даже если бы он что-то знал, то все равно бы все перепутал – но мне стало просто интересно. В один из наших походов в театр красавец-детектив вручил мне конверт с вложенным в него листочком прямо в фойе, и я прочла:

"Калинкин Николай Борисович, 1960 г.р., последнее место прописки: Москва, Скатертный пер., 3-4. В 1991 г. сменил фамилию на Фридланд (по жене) и уехал на постоянное место жительство в Аргентину."

– Как зовут его жену? – немедленно потребовала я ответа у Эрика, останавливаясь прямо посреди прохода и застопорив движение; размахивающие программками зрители пихали меня локтями, а какая-то дама злобно зашипела, так что я посторонилась.

– Меня кто-нибудь об этом спрашивал? – обиженно вопрошал меня детектив, полуобняв за талию и втаскивая в зал. – И эта информация обошлась бы тебе недешево, если бы ты обратилась к нам официально – минимум в сто пятьдесят баксов.

Сто пятьдесят долларов… С моей стороны было бы совсем уж наглостью добиваться, с кем рядом в конце концов оказался Калинкин-Косиновский-Фридланд и какими ветрами его занесло в Южную Америку – притом из чистого любопытства. На всякий случай я все-таки спросила:

– Значит, он женился в 1991?

– Это значит, что он поменял фамилию в 1991 – а когда он вступил в брак с этой самой Фридланд, это уже совсем другой вопрос.

Так мне и не довелось узнать, с какой по счету женой художник, когда-то сбивший с толку и себя, и всех вокруг, уехал за границу – и не стал ли он там каким-нибудь Гарсией.

Да, ничего подобного в моей практике не встречалось. Зато в Алином дневнике я прочла и об историях, мне хорошо знакомых:

"1 февр. Сегодня утром, осторожно войдя в холл, я

обнаружила там Милицу Ивановну с чистым носовым

платочком в руках. Она была в полной боевой готовности:

как только кто-нибудь из врачей появится после утренней

пятиминутки, она тут же заплачет горючими слезами. На мое

счастье, бабулька подслеповата и глуховата, и мне удалось