От любви до измены - стр. 4

Щёлкает датчик на микроволновке, я ставлю тарелку на стол:

- Приятного аппетита.

Влад пристально смотрит:

- Спасибо.

Я вынимаю посуду из моечной. Слышу, он ест. Знаю, пасту с лососем он любит сильнее всего. История этого блюда была такова, что кухарка тёть Нина готовила ужин. Она итальянских кровей. Отсюда приверженность к пасте и пицце, всему, что фигуре вредит. Мама блюла красоту и просила готовить полезную пищу. Тёть Нина меняла рецепт, вместо мяса готовила с рыбой. Каждый раз получался шедевр!

Я и Влад, мы тогда уже тайно встречались. Как-то раз я решила его угостить. Видела, как они ели с парнями-рабочими. Хлеб, колбаса и картошка. Простая еда. А тут, приготовленный в сливках лосось.

- Твою ж мать, как вкусно! – простонал Влад, сняв пробу, - Ты готовила?

Он так смотрел. Будто готов съесть меня, вместо пасты. Я, поддавшись, кивнула:

- Ага.

Пришлось напроситься к тёть Нине на курсы готовки…

Сзади слышу:

- Кхе! Кхе!

Обернувшись, смотрю, как Гордеев плюётся едой.

- Чё за хрень? – восклицает, едва не вернув уже съеденный ужин обратно. Достаёт изо рта мой «сюрприз».

- Ты припёрла с работы? – предъявляет, держа волосок над столом.

Я поджимаю губу:

- Это ты.

Он кривится:

- В смысле?

- В прямом! – объявляю, - Он был у тебя на рубашке!

- И чё? – негодующе блеет Гордеев, - Ты решила засунуть в еду?

- Чей он? – скрестив руки, стою и смотрю свысока.

Ну, давай же, любимый, сознайся!

Гордеев молчит, только кривится, глядя на волос.

- Да хер его знает, похож на Мироновский, - выдаёт, наконец.

По лицу и не скажешь, что врёт. А Миронов, его заместитель, и правда, брюнет с куцым хвостиком.

- И что он делал у тебя на рубашке? – продолжаю стоять на своём.

- Висел, полагаю? – сцепляет он зубы, а взгляд предвещает недоброе.

Я молчу. Я не стану ему объяснять, как нашла этот волос. Всё равно ничего не добьюсь.

- Поел, - опускает ладони на стол, поднимается резко, - Спасибо!

Мне бы надо окликнуть его. Но зачем? Продолжаю стоять у плиты, ощущая под веками влагу. Взгляд затуманен. Моргнув, вытираю слезу.

Убрав со стола, поднимаюсь наверх, проверить девчонок. Они уже спят. Влада тоже не слышно. Лишь свет у него в кабинете даёт представление, где он сейчас. Пусть там и ночует! Плевать.

В спальне я облачаюсь в ночнушку. Занимаю пустую кровать. Отчего-то мне хочется плакать. Ведь он же, как пить дать, соврал? И в мыслях опять эти сцены с брюнеткой. Как она опускается ниже и ниже, чтобы встать перед ним на колени, попутно оставив на память один волосок. Влад обожает минет! И всегда говорит, что мои губки – самые сладкие. Если так, значит, есть с чем сравнить?

Почти засыпаю, когда он приходит. Шуршит, раздевается, телом сминает матрас. Он тяжёлый, высокий и сильный. Всегда был таким! Ну, а я, ощущала себя радом с ним коротышкой, метр семьдесят на каблуках.

- Лен, спишь? – слышу голос.

Вздыхаю:

- Не сплю.

Влад усмехается:

- А ты думала, чей он?

- Да мало ли чей, - отвечаю расплывчато. «Главное, женский», - уже про себя.

- Ты думаешь, я изменяю тебе? – он смеётся, - Дурёха!

- А что, разве нет? – говорю я с обидой.

Влад придвигается ближе, обхватив, прижимает к себе:

- А зачем, если дома меня ждёт такая конфетка?

Я, вздохнув, ощущаю бедром теплоту его рук.

- Я не буду сейчас, - недовольно бурчу.

- Ты не будешь? – кривляется Влад, и, подмяв под себя, продолжает ласкать.