От летчика-истребителя до генерала авиации. В годы войны и в мирное время. 1936–1979 - стр. 15

На следующее воскресенье мы устроили праздник. Приехала из Ленинграда тетя Женя, а мама пригласила к нам Брянцевых – Ольгу Викторовну с мужем. Последний, будучи инженером института имени И. П. Павлова, пригласил мою маму на работу в Колтуши. Приехала Вера Алексеевна Чикина, окончившая с моей мамой гимназию и учившая меня по литературе и русскому языку в Брянске. Я был очень рад встретиться со своей учительницей. Я вспомнил, как она вызвала меня для ответа по произведению Пушкина «Евгений Онегин». Я начал со слова «значит», а Вера Алексеевна оборвала меня и сказала: «Ничего не значит, садитесь».

В первые дни в Ленинграде я купил патефон и пластинки с романсами, которые в советские времена запрещались для молодежи. В разговоре я сказал Вере Алексеевне, что купил такие пластинки. Она ответила: «Я очень люблю романсы и считаю запрещение их для молодежи ошибкой комсомольских руководителей. Ведь в романсах изливаются переживания людей, это надо уважать». Все согласились с этим и прослушали несколько романсов русских композиторов и артистов.

Отец лишь на несколько дней отпросился с работы и уехал теперь рассчитаться с днепропетровским заводом, тем более что ему в Колтушах обещали работу, на которую он согласился. Так я восстановил родную семью.

Из Ленинграда я поехал в Брянск. Моя бабушка и тетя Леля собирались перебраться в скором времени к моей маме в Колтуши. Ее сын Иван Иванович Говоров после окончания техникума работал в Москве на Центральном телеграфе. Обещал, как только дадут отпуск, перевезти свою маму и больную сестру в Колтуши.

Перед отъездом из Ленинграда моя мама попросила меня, если я буду в Брянске, зайти к И. П. Воротникову, показаться ему в морской форме летчика-лейтенанта и сказать, что не стал бандитом, как он пророчил мне в Симферополе. Дряхлый старик нашел мужество извиниться передо мной и просил передать извинения за его неправильные и незаслуженные оскорбления моей матери. Он сожалел, что допустил непростительные ошибки.

В Брянске ближе к вечеру я решил заглянуть к Людмиле Макеевой. На подходе к дому я встретил двух стоявших молодых парней. «Уж не к Людмиле вы идете?» – спросили они, увидев перед собой лейтенанта в морской форме летчика. Я ответил, что это моя однокурсница по строительному техникуму. «Эх, командир, вы опоздали. Недавно она вышла замуж и уехала из Брянска». Я не пошел в дом Макеевых, так как посчитал, что вряд ли теперь надо ее искать и вносить своим присутствием определенную неприятность. Воспоминания о ней часто возникали в моей памяти как несостоявшееся желание быть ближе к ней. В Брянске я узнал, что мои старые друзья по школе и техникуму Володя Голованов, Крайзах и Яков Яшин учатся в Свердловске. Взял их адреса в надежде, что проездом к месту службы в Свердловске на вокзале я встречусь с ними.

В Москве я долго не задержался, купил необходимые в первую очередь пять банок сгущенного молока. Зная, что придется ехать до Владивостока 14 суток, рассчитывал, что буду пить чай со сгущенным молоком, которое я очень любил. Деньжат было уже в обрез, поэтому рассчитывать на железнодорожный ресторан я не мог.

В Свердловске на вокзале я встретил своих друзей. Обменялись короткими рассказами о прошедшем и о планах на будущее. «Вы в ближайшее время, – сказал я друзьям, – закончите институты, а я пока буду со средним военным и незаконченным высшим, но я надеюсь, что в будущем постараюсь от вас не отставать». Пожелали друг другу успехов и обещали писать хотя бы эпизодически весточки.