От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - стр. 21
С письмом поехал казахский султан Давлет Бушаев. Удивительно, но Мухаммед Рахим воспринял это письмо как заискивание со стороны Кауфмана и принял высокомерный тон. У Бушаева было отобрано оружие, и к сакле его приставлен охранник – личный палач хана, явный признак близкой расправы! Скорее всего, для верного казаха все закончилось бы печально, если бы в Хиву не пришло тогда известие о высадке в Красноводске отряда полковника Столетова. Впрочем, Бушаев все равно просидел в зиндане долгих три месяца. После этого его отправили обратно. На письмо Кауфмана занятый соколиной охотой хан так и не ответил. Вместо него это сделал его первый министр, что во все времена являлось вопиющим унижением.
Кроме того, сам ответ превзошел всякую меру хамства. Хивинский кушбеги (первый министр) писал: «Каждый государь владеет своей землей и народом, издавна ему подвластным, и войско его не должно переходить границы, нарушая этим мир. Однако же, выражение ваше, что обе стороны Сырдарьи принадлежат вашему управлению, похоже на нарушение прежних договоров, так как южная сторона Сырдарьи принадлежит нам… Если на южной стороне Сырдарьи разбойники будут беспокоить караваны, то усмирение их мы берем на себя, а если будут нападать по ту сторону Сырдарьи, то это уже ваша забота».
Кауфман был человеком умным, поэтому к выходке хивинского хана отнесся спокойно. Удивило генерал-губернатора другое. Ознакомившись с ответом, он вызвал к себе секретарей:
– Хивинцы пишут о каких-то границах по Южной Сырдарье? Разберитесь и доложите!
Вскоре на запрос в Министерство иностранных дел пришел ответ, что никаких договоров с Хивой о границах не существует и что, хотя хивинцы возбуждали тему о границах во время пребывания в Хиве нашего посла графа Николая Игнатьева, тот отклонил решение вопроса, сославшись на невозможность точного определения пограничной черты между государствами, окраины которых населены кочевниками.
– Мало того что разбойники, так они еще и наглые обманщики, – тяжко вздохнул Кауфман, ознакомившись со справкой МИДа. – Господи, с кем только ни приходится иметь дело!
Между тем произвол хивинских шаек в оренбургских степях стал нетерпимым. Теперь они разоряли уже не только мирных казаличинских казахов. Из-под Уральского и Эмбенского укреплений были угнаны все пасшиеся казенные и казачьи лошади. Чтобы хоть как-то образумить разбойников из Казалинска и Джизака были высланы в степь два рекогносцировочных отряда. Но как только отряды вернулись обратно, разбой возобновился.
– Восток всегда непредсказуем и непонятен, – рассуждал Кауфман в окружении своего генералитета. – Казалось бы, разгром Бухары должен был произвести впечатление на Хиву, но получилось все наоборот!
– В Хиве даже выше подняли голову, считая теперь себя единственной мусульманской державой, которая еще не бита русскими! – кивнул губернатор Сырдарьинской области генерал-майор Головачев, расправив свои знаменитые усы.
– Такое ощущение, что хивинцы нас просто провоцируют на нападение, полагаясь, что пустыни и в этот раз их защитят! – задумчиво произнес губернатор Семиречья генерал-майор Колпаковский.
– Покой нам только снится, – сыронизировал глава Зеравшанского округа молодой и боевой генерал-майор Абрамов. – Посудите сами! Проучили мы Коканд – тотчас ввязывается Бухара. Разгромили Бухару – вылезли со своими амбициями шахрисабзские беки. Управились с этими – подняли оружие вообще какие-то ничтожности, вроде коштутского и магианского беков. А теперь еще и хивинцы зашевелились!