От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - стр. 12

– Жизнь показала, что колонии не могут быть удержаны только силой оружия. Связь между ними и метрополией должна быть основана не на боязни штыков, а на обоюдных выгодах. Надо, чтобы колонии не находили выгоду в отделении от общих интересов с Англией!

Изменение колониальной политики вызвало определенную тревогу в Петербурге: какую еще пакость задумали англосаксы? Послам и военным агентам было приказано внимательно следить за ситуацией. В декабре 1871 года военный агент в Лондоне полковник Павел Кутайсов писал в своем донесении: «…рассматривая факт вывода войск, никак не следует считать его равносильным потере колоний. Мне кажется, если бы верно оценить положение английских Северо-Американских владений и с некоторым вниманием проследить бы все то, что там делалось в последние десятки лет, то можно прийти к тому заключению, что правительство, выводя оттуда свои войска, действует весьма разумно и правильно и нисколько при этом не спускает там своего могущества, ни своего знамени…»

Разумеется, наибольшее внимание российские дипломаты уделяли индийской и средневосточной политике англичан. Российские послы внимательно следили за всеми назначениями в индийском правительстве и Министерстве по делам Индии. В 1872 году, после смерти лорда Мэйо от рук фанатика, пост вице-короля Индии занял представитель консерваторов – лорд Нортбрук. Как сообщал в Россию Филипп Бруннов, «назначение на этот высокий пост является для лорда Нортбрука стремительным продвижением в его карьере на государственной службе». При этом Нортбрук хоть и был человеком Дизраэли, однако продолжил политику «невмешательства» своего предшественника в дела Афганистана, а кроме этого, вообще запретил проведение какой-либо разведки на северо-западной границе Индии. Новый вице-король Индии обладал одним качеством, достойным всяческих похвал, – независимостью мышления. В английском истеблишменте он считался прогрессивным реформатором, не в меру стремившимся к обновлению всего, что попадало в его поле зрения.

– Исключительно опасный тип! – характеризовали его либералы.

– Дурак с инициативой! – был еще конкретнее непосредственный шеф Нортбука Бенджамин Дизраэли.

Военный агент России в Лондоне Александр Горлов сообщал в 1873 году: «Главная забота Англии при проявлении затруднений на Востоке состоит всегда в строгом сохранении Индии и средства сообщения с этой страной, а равно и в возможно надежном обозначении своего азиатского положения против всяких случайностей в будущем». В связи с этим и Афганистан, и Персия рассматривались Лондоном и Калькуттой не столько с точки зрения расширения английского присутствия на Среднем Востоке, как именно с точки зрения безопасности Индии.

В самом начале 1867 года в дальнем краю Российской империи произошло на первый взгляд самое заурядное событие – правителем канцелярии управления Туркестанской области был назначен подполковник Николай Столетов. Назначение какого-то подполковника было делом столь заурядным, что на него никто не обратил внимания. И зря! На самом деле Россия ввела в Большую Игру очень сильную фигуру, которая со временем наделает много переполоха как в Калькутте, так и в Лондоне.

Новая должность Столетова была лишь прикрытием, и никакими канцелярскими делами подполковник заниматься и не думал. Еще больше запутала всех секретная директива вице-директора Азиатского департамента МИДа России, который в июле того же года сообщил консулу в Астрабаде статскому советнику Гусеву, что подполковник Столетов направляется в путешествие по странам Центральной Азии, при этом целью поездки будет изучение восточных языков, в которых Столетов достиг «весьма основательного знания». В документах того же внешнеполитического ведомства значилось, что подполковник Столетов отправился через Закавказье «на южный берег Каспийского моря по собственным делам». В военном министерстве миссию Столетова определили как «ознакомление с теперешним положением дел в Средней Азии». Еще больше неясности вносил и маршрут, по которому намерен был отправиться путешественник, – «через Астрабад в Герат, Афганистан и, если окажется возможным, в Кашгар». Прямо скажем, для правителя канцелярии маршрут более чем странный. И уж никаких «собственных дел» там Столетов решать не мог в принципе.