От Чудовища до Снежной королевы - стр. 8
Похоже, что всю свою неукротимую энергию женщина с бурным прошлым направила на литературные дела. И в конечном итоге именно ей человечество обязано официальным признанием сказки.
Спору нет, волшебные сказки существуют столько же, сколько существует человечество. Их всегда сочиняли, их рассказывали, их любили… Но не печатали. Сказки тогда существовали либо в качестве низкой «лубочной» литературы, либо в виде устных рассказов – причем не только в деревне, но и в светских салонах тоже.
Но вот сочинять их приличным людям и уж тем более печатать этот низкий жанр считалось не комильфо. Симфоническому оркестру не пристало играть "Голуби летят над нашей зоной" – даже за хороший гонорар.
И именно баронессе д’Онуа удалось переломить эту тенденцию и впервые опубликовать сказку – вставным эпизодом в своем романе «История Иполита, графа Дугласа».
Что вы говорите? Что значит "Задолбал, ты вообще расскажешь когда-нибудь, при чем здесь русские?"
А!!!
Извините, заболтался и забыл.
Дело в том, что главным героем первой опубликованной сказки «Остров блаженства» является «русский князь Адольф», ставший любовником феи на зачарованном острове Блаженства, стране любви и вечной молодости.
Упреждая шутки по поводу исконно русского имени "Адольф", напомню, что в Европе это давняя традиция. К примеру, одним из главных героев великой пьесы Кальдерона "Жизнь есть сон" является "герцог Московский" Астольфо. Он даже попал на барельеф памятника Педро Кальдерону де ла Барка – "испанскому писателю №3", сразу после Сервантеса и Лопе де Веги.
Но вернемся к сказке мадам д’Онуа. Начинается она просто шикарно:
Россия – холодная страна, где не бывает таких погожих дней, как в умеренном климате. Горы там почти всегда покрыты снегом, а деревья обледенели, так что стоит солнцу облить их лучами, и они кажутся изукрашенными хрусталем; леса необычайно огромны, а белые медведи так свирепы, что на них всегда непременно нужно охотиться и убивать их; такая охота – одно из самых благородных и излюбленных занятий у русских.
Народом этим правил юный принц по имени Адольф, от рождения столь учтивый и умный, что трудно было поверить, будто в таком грубом и диком краю мог родиться владыка столь совершенный. Ему еще не было и двадцати лет, когда он выстоял в ожесточенной войне с московитами, показав чудеса храбрости и снискав всеобщее восхищение. Когда армия его отдыхала, сам он не ложился, а отправлялся на опасную медвежью охоту.
Все это настолько прекрасно, что когда появились первые русские переводы (это были те самые лубочные книжки для простонародья), Россию в них заменили на Лапландию. Из чисто маркетинговых соображений – местным тяжело было бы продавать всю эту залипуху про круглогодичный лед и белых медведей.
Книжка так и называлась – "История о принце Одолфе Лампладïискомъ и Острове вѣчнаго весѣлия".
Что? Как русский князь Адольф мог воевать с московитами?
А, это очень интересный вопрос. Дело в том, что именно в те годы поляки активно продвигали в Европе свою любимую концепцию, впервые изложенную паном Меховским в его "Трактате о двух Сарматиях".
Мол, настоящие русские живут только в юго-западных русских землях – тех, что под Польшей и Литвой. А те, что на северо-востоке и независимые – то не русские. То московиты, поддельная помесь татар и финно-угров, укравшие имя Руси. Они вообще дрянь народец, слова доброго не стоят, не водитесь с ними.