От Чудовища до Снежной королевы - стр. 27
Ну, вы помните, что там было после младенца.
– Шо, опять?!!
– Нет. Ты, эта… Есть хочешь?
Потом, разумеется, "Щас спою".
И финалом – бессмертное "Ты заходи, ежли что".
И сломанный плетень.
И Пёс молча провожает его взглядом.
И темно-синяя ночь.
И тихо падающий снег будит в душе надежду, что все бывшие враги однажды договорятся.
Ой, там на горі…
Как не сказали "Горшочек, не вари!"
Среди творческого наследия братьев Гримм есть одна очень коротенькая сказочка под названием "Сладкая каша" или "Горшок каши". Настолько коротенькая, что я приведу ее целиком.
"Жила-была бедная богобоязненная девочка; жила она со своею матерью одна, и есть у них стало нечего. Тогда вышла она в лес и повстречалась там со старухою, которая уже заранее знала, в чем ее горе. И подарила та старуха ей горшочек, да такой, что ему стоило только сказать: «Горшочек, вари!» – и он начинал варить чудесную, сладкую кашу. А скажешь ему: «Горшочек, не вари!» – и он тотчас же переставал варить. Принесла девочка свой горшочек к матери домой, и таким образом они от голода и бедности были избавлены и могли кушать сладкую кашу, сколько душе угодно.
Случилось однажды, что девочки не было дома, а ее мать возьми и скажи: «Горшочек, вари!» И стал он варить, и наелась она досыта; затем захотела мать, чтобы он не варил больше, да слово-то и позабыла…
А горшочек-то варит да варит: каша уж и через край вылезает, а он все варит; уж и кухня, и весь домик кашей наполнились, а затем и соседний дом, и вся улица кашей залиты, словно бы горшочек задумал наварить каши на весь белый свет.
И беда для всех настала, и никто не мог той беде помочь. Наконец, когда уже изо всей деревни один только домик остался кашей не залит, вернулась девочка домой и только сказала: «Горшочек, не вари!» – и перестал горшочек варить…
А наварил он столько, что, если кому надо было в город из деревни ехать, тот должен был себе в каше проедать дорогу!".
Впервые изданная в 1815 году, сказка эта, разумеется, родилась гораздо раньше. Она – порождение голодных лет. Дите мира, где поесть досыта было не обыденностью, а не частой радостью. Отсюда и мечты рассказчика о текущей по улицам каше, в которой дорогу себе надо проедать.
Причем для полного апофеоза счастья эта каша – сладкая, что подчеркивается несколько раз. Когда писалась эта сказка, сахар был не лакомством даже – лекарством и продавался в аптеках. Не вру, фламандский картограф Абрахам Ортелий так писал в 1572 году: «Сахар одно время можно было достать только у аптекарей, которые его приберегали для больных; теперь им лакомятся повсеместно. То, что раньше было лекарством, стало обычной едой».
Ну, насчет "обычной еды" он, конечно, приврал для выразительности – для простолюдинов еще пару веков сладость каши обеспечивали мед, фрукты или тыква пареная. Общедоступным в Европе сахар стал только в XIX веке, после того, как двое химиков (тоже, кстати, немецких) – Андреас Сигизмунд Маргграф и его ученик Франц Карл Ашар разработали технологию извлечения сахара из свеклы. Заложив тем самым основы современной сахарной промышленности и избавив европейцев от необходимости возить тростниковый сахар за три моря.
Но я отвлекся.
Знаете, что меня больше всего удивляет в этой сказке? То, что сочинившие ее голодные люди прекрасно понимали опасность избыточности: "