От Айболита до Гудвина - стр. 17
Ну а мы от механической куклы 20-х переходим к деревянному мальчику 30-х.
Возвращение старой сказки
Мальчиш-Кибальчиш. Год рождения – 1933-й.
Я пообещал, что после механической куклы двадцатых будет деревянный мальчишка тридцатых – и соврал. Просто я совсем забыл про еще одного мальчишку тридцатых, который появился раньше деревянного Буратино – а в рассказе о советской сказке нам без него никак не обойтись.
Потому что Мальчиш-Кибальчиш, появившийся на свет в 1933 году, такая же знаковая фигура русской культуры, как Айболит или Буратино.
рисунок В. Лосина
"Нет-нет-нет! – скажут многие из вас. – Не надо нам такой сказки, незачем пичкать детей идеологией, тем более большевистской!".
А я вам так скажу – когда эта сказка была написана, большевики думали точно так же, как вы. Они вообще сильно сомневались, нужны ли советским детям такие сказки.
Первая публикация "Мальчиша-Кибальчиша" в газете "Пионерская правда" в апреле 1933 года сопровождалась следующим уведомлением редакции:
"Мы печатаем произведение А. Гайдара. Оно интересно, как новый опыт советской сказки. Ребята, прочитайте эту сказку своим младшим братишкам и сестренкам. Напишите в редакцию, понравилась ли им и вам эта сказка, что в ней интересного и неинтересного. Нужны ли нам такие сказки?".
Очень смешно, что первым иллюстратором "Мальчиша-Кибальчиша" стал Алексей Александрович Радаков, с точки зрения сказки – классический Мальчиш-Плохиш.
В "Пионерской правде" в 1933-м он рисовал вот такие картинки.
А всего 15 лет назад популярный художник публиковал в либеральном "Новом Сатириконе" карикатуры на Ленина,
и сокрушался, что большевики безнадежно испортили отношения с прогрессивной Европой.
Но вернемся к Мальчишу-Кибальчишу.
Сомневалась не только редакция "Пионерской правды". Литературная критика буквально разгромила сказку Гайдара.
Корней Чуковский в 1934 году писал:
«Всякий совестливый и понимающий критик должен признать с огорчением, что революционная сказка Гайдара, несмотря на то, что у нее такой ценный сюжет, вся насквозь фальшива и безвкусна. Вместо строгого, скупого языка, который подобает революционной героике, претенциозное жеманное сюсюкание. <…> Представьте себе селедку с изюмом и сахаром. В рот нельзя взять, а возьмешь, выплюнешь. И приторно, и солоно, и чорт знает что».