От 70-ти до 100 и далее… Размышления и воспоминания - стр. 8
Нельзя не замечать, что отнюдь не способствуют успеху вторичной социализации пожилых людей некоторые получившие в последнее время широкое распространение в общественной жизни процессы, в частности, такие как культ скорости и связанная с ним ювенилизация: «Мы вынуждены, – пишет А.Б. Гофман, – постоянно и быстро переключаться с одного занятия на другое, делая это с большим или меньшим успехом. Но вряд ли можно сомневаться в том, что в принципе это плохо сказывается на каждом из занятий»[10].
Понятно, что участие в подобного рода переключениях для пожилых людей весьма затруднительно. Но это объективные обстоятельства, с которыми следует считаться, решая житейские проблемы людей в возрасте.
Очевидно, что для пожилых людей становится невозможным сохранение прежнего modus vivendi. Новый образ жизни – жизни пенсионера – каждый формирует для себя сам, ориентируясь на заданные обществом параметры, а также свои жизненные ресурсы, знания, предпочтения и установки, свой опыт взаимодействия с социальной средой[11].
Альберт Швейцер утверждал, что его познание пессимистично, а воля и надежда оптимистичны.
Пессимизм, рожденный познанием, зиждется, в частности, на понимании несокрушимости и вечности зла, но мысль о том, что зло в его движении можно ограничить, что его объем может быть уменьшен при определенных волевых усилиях, рождает оптимистическую надежду.
Утрата интереса к себе самому – один из показателей утраты интереса к жизни как таковой. Процесс самопознания не должен прекращаться. Понять, что такое старость, найти в ней свои положительные моменты, безусловно, имеет большой смысл. Если взять за эталонный срок продолжительности человеческой жизни сто лет и начать отсчет старости с семидесяти, то получается полноценных тридцать лет. Срок немалый[12]. Срок «большой старости». (И даже если не все тридцать удастся реализовать.) Она должна быть наполнена новым смыслом и новыми деяниями, адекватными этому возрасту. При этом сто лет не следует рассматривать как нечто фатальное. Все большее число наших соотечественников преодолевает этот возрастной рубеж.
Из всего, что удалось прочитать о старости, наибольшее мое внимание привлекли высказывания Л.Н. Толстого и Германа Гессе. Мысли Толстого у нас широко известны. Рассуждения Г. Гессе известны значительно меньше. Между тем его определение старости заслуживает безусловного внимания. «Старость, – писал Г. Гессе, – это ступень нашей жизни, имеющая, как и все другие ее ступени, свое собственное лицо, собственную атмосферу и температуру, собственные радости и горести. У нас, седовласых стариков, есть, как и у всех наших младших собратьев, своя задача, придающая смысл нашему существованию»[13]. Понять эту задачу и попытаться решить ее всегда интересно.
Все прочитанное, услышанное, наблюдаемое убеждает в том, что у нас стихийно сложился трагический образ старости. Между тем в старости есть свой смысл и своя экзистенциальная миссия. В старости перед человеком открываются некоторые новые идентичности, недоступные в более ранние периоды жизни. Создать новый образ старости представляется актуальной и заслуживающей большего внимания задачей.
Активная старость
И старость полна наслаждений, если только уметь ею пользоваться.
Сенека Луций Анней (младший)