Освобождение души. Как я боролся с концом света - стр. 28
На следующий день мы начали нашу практику с медитации, стараясь снова найти то чувство. Спустя некоторое время сенсей опять преуспел и стал неуязвимым. Я же, едва нащупав его, хотя и смог без труда провести приемы, которые раньше мне не давались, так и не добился возникновения защитного поля. Несколько недель кряду мы упорно тренировались: я так ни разу и не овладел полем, тогда как сенсей Осаки делал этот вновь и вновь. На момент, когда со времени моей поездки на Амазонку прошло уже около года, наша лечебная практика, медитации и боевое мастерство достигли весьма значительного уровня.
Нам нужно было подвергнуть поле серьезной, но безопасной для участников проверке, поэтому мы задействовали шлем. Один из нас должен был надеть его и, сидя на полу, погрузиться в медитацию, другой – попытаться ударить напарника по голове бамбуковым мечом, обитым мягкой кожей. До сих пор только учителю удавалось вызывать поле, я же так в этом и не преуспел. До того случая, когда на испытании учитель решил ударить меня в полную силу. Его меч уже почти коснулся меня, как вдруг его нога ударила в пол, отталкивая тело назад, а меч застыл в воздухе. Казалось, ему было больно. Медленно он опустил меч и сел передо мной, скрестив ноги.
«Знаешь, – признался он, – до сих пор я думал, что ты не можешь закончить свои атаки ударом, потому что убедил себя, что я неприкасаемый. Я же, устав от этих бесполезных тренировок, хотел заставить тебя оставить это занятие, поэтому замахнулся так сильно, как только мог, чтобы раз и навсегда отбить у тебя желание продолжать все это. Мне хотелось уже работать с чем-то осязаемым, но на этот раз, к моему удивлению, я будто напоролся на кирпичную стену. Я так сильно ударился ногой об пол, что у меня пятка болит. Это работает. И правда работает. Давай прервемся на чай. Я хочу немного обдумать произошедшее». После такого успеха мы стали упражняться с еще большим энтузиазмом. Я начал лучше понимать особенности медитации и добился значительных успехов в создании поля. Каждое занятие приносило нам все новые и новые открытия. Мы занимались часами напролет. Наше новое знание мы смогли применить в традиционных боевых искусствах, когда сенсей знакомил меня с продвинутыми техниками рукопашного боя, боя с мечом и шестом. Медитация и лечебная практика стали своего рода мотором для всех этих дисциплин. Мое боевое мастерство настолько выросло, что через несколько лет я получил лицензию инструктора по всем четырем самурайским искусствам, которым обучал меня мой сенсей.
В последний год моего пребывания в Японии я бросил работу и полностью сфокусировался на частных занятиях с учителем. Каждый день я приходил с новыми идеями относительно того, как должна проходить тренировка, чтобы быть еще более успешной. Не знаю, откуда я брал эти знания, они просто были. Наши занятия обычно начинались в час дня и длились до шести вечера, затем был перерыв на ужин, затем с семи вечера до девяти-десяти я занимался уже с основной группой. В целом я занимался пять дней в неделю как минимум по шесть часов и делал большие успехи.
Тем не менее я все еще довольно часто испытывал проблемы с вызовом защитного поля, поскольку совсем не понимал, что же именно в этот момент происходит. И чем больше я думал об этом, тем сложнее мне это давалось. Во время тренировок и я, и учитель сильно уставали даже после пары часов занятий, поэтому нам приходилось все время прерываться, чтобы выпить кофе и восстановить силы. Мне начало казаться, что для создания поля мы слишком сильно задействуем силу воли. Из амазонского видения я помнил, что поле должно возникать без всякого усилия и, если нужно, быть постоянным. Мы же никак не могли этого добиться. Время и усилие, которые требовались для активации поля, делали всю затею крайне непрактичной в реальных ситуациях, когда требуется немедленная реакция.