Освобождение-2 - стр. 23
Гитлер вскакивает и мечется по комнате.
– Вы совершенно правы, Браухич, – почти кричит он, – Надо перебросить войска! Что толку оборонять Норвегию и Францию, если русские орды могут ворваться в Рейх? Ускорьте переброску всех, слышите, абсолютно всех войск, на новый рубеж обороны… Где будут остановлены русские? – Гитлер подходит к карте.
– Единственный удобный рубеж по линии Одер, или Одер-Нейсе, если русские захватят Силезию раньше, чем наши войска успеют занять оборону, – Браухич водит указкой, – Проблема в том, что у нас в настоящий момент нет войск для занятия этого рубежа. Мы собрали все части армии резерва, учебные и запасные части, но этого будет мало. Для их вооружения уже сейчас приходится использовать трофейное оружие. Для того чтобы удержать русских, нужны танки и артиллерия, в первую очередь противотанковая. Только тогда наши части смогут продержаться до подхода войск с Балкан, из Франции и Норвегии. Но танков в нашем распоряжении почти нет, если мобилизовать все что есть в школах и в резерве, мы можем набрать около семисот танков, но подавляющее большинство из них – устаревшие Pz. I. С противотанковой артиллерией еще хуже, ее нет совсем. Единственный резерв – это зенитная артиллерия, – Браухич замолкает, вопросительно глядя на Гитлера.
– Да, – кричит Гитлер, – Надо поставить зенитную артиллерию. Что толку от них здесь, если русские нас бомбят, а наши зенитчики их не сбивают?! Геринг, слышите? Немедленно займитесь отправкой на новый оборонительный рубеж частей зенитной артиллерии. Нечего им отсиживаться в тылу. Мы остановим их. У нас еще 35 дивизий во Франции, у нас еще войска в Сербии и Норвегии. Мы начнем вооружать ополчение. Мы сформируем новые дивизии и остановим русских. А Францию и Норвегию, мы легко вернемся потом.
В небе над Берлином группа советских бомбардировщиков. Они сбрасывают бомбы на центр города. По ним бьют зенитки, все небо покрыто разрывами, но ни один самолет пока не сбит.
– Идем домой, – приказывает командир эскадрильи капитан Гастелло.
В это мгновенье его самолет сотрясается от взрыва и заваливается на левое крыло. Капитан с трудом выравнивает машину. Из правого мотора валят черные клубы, в кабине дым.
– Радист, передай, – кричит Гастелло, – Самолет поврежден. Управление потеряно. Всем уходить домой!
Самолет опять резко заваливается на крыло, но Гастелло снова удается его выровнять. Но бомбардировщик упорно идет только в одном направлении и при этом быстро снижается.
– Экипажу покинуть машину, – командует капитан.
Через несколько секунд самолет сотрясает еще более сильный взрыв, и он начинает разваливаться на части. Но весь экипаж уцелел, и люди в воздухе торопливо дергают кольца парашютов – до земли совсем близко. С хлопаньем раскрывается три купола. Только три, у лейтенанта Скоробогатого парашют не раскрылся, и он камнем летит вниз.
Капитан висит под куполом парашюта, внизу Берлин. Он замечает вдалеке черные точки, они быстро приближаются и скоро можно различить во всех подробностях. Это Мессершмиты, они гонятся за советскими бомбардировщиками. Один из истребителей слегка меняет курс и идет в сторону висящих под парашютами летчиков. Гастелло видит, как Мессершмит открывает огонь и как лейтенант Бурденюк висящий совсем рядом, вздрагивает, пулеметная очередь пробивает его тело, ему отрывает ногу, и она летит вниз, еще какие-то куски отрывает от лейтенанта. Где-то за спиной командир слышит страшный крик сержанта Калинина, видимо, и в него попали. Гастелло закрывает глаза и слышит свист пуль, пролетающих рядом, и затем рев пролетевшего самолета. Его лишь качнуло в воздухе. Живой! Немцам некогда добивать парашютистов, они спешат за уходящими бомбардировщиками.