Островитяне - стр. 13

Я ласково погладил пальцем папино имя.

– Что это?

– Его детский дневник. Ай! В смысле – журнал наблюдений. – Хани усмехнулась. – Твой папа страшно злился, когда я называла это дневником. – Тут она вдруг протянула книжечку мне: – Теперь он твой.

Она отвернулась и принялась складывать тарелки в раковину.

Я взял записную книжку в руки. Кожа такая старая, что на ощупь напоминает масло.

– Твой папа разведал на острове каждый уголок. Записывал все, что делал, зарисовывал, что видел. Он был настоящим юным натуралистом. Думаю, это стало хорошей подготовкой к службе в армии.

Хани открыла ящик стола, вытащила разлинованную тетрадку вроде тех, какими пользуются в школе.

– Вот, это тебе. Не такая красивая, как у папы, но сойдет. Записывай все, что с тобой произойдет на острове.

Я нерешительно взял тетрадку в руки.

– Типа чего?

Хани пожала плечами.

– Натуралист вглядывается и вслушивается. Смотри: если выйти на улицу и шуметь, вся мелкая живность разбежится. А если ходить тихо, проявлять уважение или даже посидеть некоторое время на одном месте, тебе может повезти – и какая-нибудь зверушка вылезет из своего укрытия. Мимо пролетит бабочка. Птица сядет на соседнее дерево. Записывай все, что увидишь и услышишь. Что именно – твое дело. Никто не станет читать твои записи. В смысле, если ты не захочешь. Эта тетрадь твоя.

– А рисовать тоже можно?

– Конечно. Что хочешь, то и делай. Для меня главное – чтобы ты исследовал мир природы. Меня просто бесит, как нынешние дети всю жизнь сидят взаперти, копаются в мобильных телефонах и играют в видеоигры. Ты не представляешь, Джейк, сколько здесь тайн и приключений! – Она ткнула указательным пальцем в сторону двери. – Ну, вперед. А то световой день закончится!

Карта острова? Есть.

Ключ в зажигании? Вот он.

Включить заднюю передачу? Сделано!

Я крепко взялся за руль, вдохнул поглубже и медленно выехал со стоянки под домом Хани. Посмотрел наверх и понял, почему бабушка называет свой дом «Птичьим Гнездом». Отсюда видно большое круглое окно в моей комнате.

Остров был совсем не похож на военную базу. На базе – обнесенные изгородью дворики и ни одного высокого дерева. А здесь – настоящие джунгли из высоких сосен, карликовых пальм и древних дубов.

Подъезд к дому Хани был усыпан сломанными ветками, кучками сосновых иголок, шишками, листьями, сброшенными ветром. Выехать не получится.

– Ну и каникулы, – пробурчал я и пошел искать грабли. Добрых полчаса я расчищал подъездную дорожку, больше похожую на минное поле, от всего этого мусора. Зато, когда закончил, без всякого труда выбрался на основную дорогу. Я много раз останавливался и трогался снова, привыкая к педалям газа и тормоза.

Оказаться в одиночестве на узкой размытой проселочной дороге было и интересно, и страшно. С обеих сторон стеною стоял густой лес, темный и загадочный. Если со мной здесь что-то случится, кто-то хоть забеспокоится? Тут вдруг между деревьями что-то мелькнуло. Я остановился. Совсем рядом с дорогой стояла олениха, а рядом с ней олененок, весь в белых пятнах, – сквозь ветки его почти не было видно. Олениха поймала мой взгляд. Я затаил дыхание. Она стояла так близко, что я видел, как движутся мускулы у нее на шее. А потом она одним прыжком скрылась в лесу – олененок скакнул следом на своих тоненьких ножках. Мелькнули, удаляясь, два белых хвостика.