Остров забвения - стр. 5

После ухода Кирона и до того, как он снова отключился от очередной дозы болеутоляющих, было небольшое светлое окошко, в которое он успел подумать. Об этом мужчине – о старшем констебле и, следовательно, его начальнике, о нем как человеке, который находится в отношениях – во что бы они в итоге ни вылились – с его сестрой.

Он крутил эту мысль так и эдак, внимательно рассматривал ее со всех сторон – идея о них двоих вместе была словно хрустальный шар, который он держал в руках.

Ничто не казалось неправильным. Ничто его не смущало.

– Как самочувствие? – Резкая, неулыбчивая сестричка. Неулыбчивая, но не бесчувственная, подумал он, но она не позволит поймать себя на внешнем проявлении сострадания. Немножко похоже на него.

– На самом деле, даже когда действие лекарств прекращается, все не так плохо – в тысячу раз лучше, чем было раньше.

– Хорошо.

– Когда я смогу посмотреть?

– Мистер Флинт будет решать. Наверное, завтра.

– Когда я смогу начать снова ей пользоваться? Нет, забудьте. «Мистер Флинт будет решать». Но, милая, милая сестричка, побудьте для меня мистером Флинтом, только сейчас. – Он приподнял одну бровь. Она выкинула использованный шприц в ведро для отходов, стянула перчатки и выбросила их тоже. Выходя из палаты, она сказала:

– Не испытывайте удачу.

Саймон подумал, что она, вполне возможно, улыбалась.

Следующим утром она держала его за правую руку, а вторая сестра толкала его стойку с капельницей, пока он совершал свою первую прогулку, медленно шагая по больничному коридору. Его ноги шли неуверенно, как будто им нужно было указывать, как двигаться дальше, одной, а потом другой, но, когда они добрались до поворота в другой коридор, все встало на свои места.

– Я могу идти дальше.

– Что я вам сказала?

– Не испытывать удачу?

– Вот и не испытывайте. Но все прошло очень хорошо, и попозже вы сможете пройтись еще раз.

Саймон был доволен, как ребенок, который нашел в своей домашней работе одни плюсики.

После еще двух прогулок по коридору он ускорился. Ходить снова казалось нормальным. Все синяки и ушибы, что он нашел на своем теле, на ногах, на правой руке, сходили и заживали очень быстро. В зеркале он видел, что его волосы снова отросли и закрыли собой все шрамы и швы, которые ему наложили. Интересно, их снова сбреют, когда будут снимать? Будут ли они вообще их снимать? Он хотел спросить, но сестра ушла. Он внезапно почувствовал невероятную усталость, а потом холод. С постельным бельем тут было неважно. Ему нужно было теплое одеяло, но в больницах не бывает теплых одеял.

– Ужин.

Поднос с жестяным колпаком на тарелке. Сбоку – мисочка с чем-то, похожим на салат из консервированных фруктов с кремом. Молодой человек с сияющим видом поднял колпак, и из-под него вырвался запах цветной капусты. Цветная капуста. Кусок мясного пирога. Три маленькие картофелины.

– Я на самом деле не уверен, что голоден. Не могли бы вы это унести?

Он улыбнулся и сказал:

– Надо попробовать. – Поляк? Румын? – Есть – это правильно. Не есть – ничего хорошего не будет. Да?

И он убежал за дверь. Колеса тележки скрипнули по полу коридора, и жестяные крышки на тарелках загремели.

Он не мог есть. Он не мог ничего проглотить, хотя выпил стакан воды и попытался дотянуться до кувшина на прикроватной тумбочке, чтобы налить себе еще. Но он не смог до него достать.