Остров Укенор - стр. 21
– С меня хватит. Я устал. Я сделал всё, что мог, и я не обязан… – Унимо попытался подняться. Ноги мстительно припомнили два перелома в реальнейшем. Слишком много «я» стучало в ушах.
Мэлл попытался было изобразить, что спешит на помощь, но Унимо быстро и невежливо замахал на него руками, шагнул к стене и неловко сел. Тьер за двумя стенами прислушивался.
– Тар Унимо, вы помните, сколько людей было сегодня на площади? – сразу пошёл в наступление Мэлл. – Многие наслышаны о реальнейшем. Для тех, кто хоть что-то знает, Тьер – один из «ваших». И сегодня они лишний раз убедились, как вы опасны.
– Мы опасны, – повторил Нимо.
Да, именно так. Ради игры Флейтист мог уничтожить Тар-Кахол. Да и Форин…
– Нужно показать людям, что мы… – продолжал Мэлл, – что королева может контролировать мастеров.
Людям. Люди стояли на площади, их лица сливались в одно – липкое, карамельное лицо толпы, растянутое в неестественной улыбке. Оно приближалось, раскрывая огромный детский рот с редкими зубами, поглощающий всё на своём пути – чем больше, тем лучше…
Унимо помотал головой, стряхивая мысли Тьера. Нестерпимо хотелось умыть лицо ледяной водой.
– Нимо, – королева опустилась рядом, положила руку ему на лоб.
Мама. Последние дигеты осени. Унимо промочил ноги, гуляя по берегу Кахольского озера. Мама осторожно кладёт руку ему на лоб – и рука кажется ледяной. Она хотела бы покачать головой – «ну я ведь тебе говорила!» – но только бесконечно гладит мокрые волосы Нимо, приговаривая что-то успокаивающее…
Унимо вздрогнул.
– Чего вы хотите от меня?
Просто он устал. Поскорее выбраться отсюда, вернуться на маяк…
– Нимо, мы хотим, чтобы жителям Королевства не угрожала опасность от Тьера. Он непредсказуем и очень силён. Только Мастер Реальнейшего сейчас может сдерживать его, – призналась Королева.
Когда его жизнь стала такой? Или все самозванцы рано или поздно попадают в эту ловушку?
Унимо вздохнул.
– То есть я должен стать тюрьмой, так? Новая королевская ходячая тюрьма для особо опасных мастеров, да?
Много резких и язвительных слов просилось на язык – а это означало, что он сдался. Можно было бы возмущаться, но он молчал и слушал, как мышью в углу копошится тишина. А потом закричал Тьер – словно зверь, угодивший в капкан: отчаянно, безнадёжно. Стоило порадоваться, что новому Мастеру Реальнейшего удалось вызвать такой ужас. Но радоваться чужому ужасу Унимо пока не привык.
– Ну а как же… ваши законы, суд… то есть просто так взять человека и отдать другому человеку. Я ведь могу сделать с ним вообще всё, что захочу, это вы тоже знаете? – Унимо посмотрел на Мэлла, который снимал и надевал перстень с изумрудом и рубином – цветов Шестистороннего.
– Суд приговорил бы Тьера к смерти или к длительному заключению, в зависимости от таланта обвинителя. Но и то и другое неисполнимо, вы знаете. И мы с Сэйлири, разумеется, уверены в том, что вы не станете использовать свою власть больше, чем необходимо.
Уверены они. Вот как.
– И разумеется, я сам объявлю ему решение Сэйлири и Королевского совета, – добавил Мэлл.
Королева как будто собралась что-то сказать, но промолчала.
Унимо встал и, пошатываясь, побрёл к выходу. К горлу подступала та самая тошнота, от которой невозможно было смотреть на людей. Даже на таких, как Тэлли. Тем более на таких, как Мэлл.