Остров страха - стр. 24

Он хотел придумать что-нибудь еще, но вариантов дальнейшего движения у состоятельного человека оставалось не так уж и много: либо приумножать богатства, расширяя сферы влияния, либо вернуться к отправной точке. Ну, допустим, вспомнить о своей юношеской мечте. В юности Дима Кожемякин мечтал выступать на сцене с дорогой гитарой «Fender». Он даже написал несколько неплохих песен и успел исполнить их на затрапезном рок-фестивале во дворце культуры металлургов в Магнитогорске, но дальше похвалы местного композитора, считавшего себя мэтром, дело не пошло.

Дмитрий решил остановиться на втором варианте. Юношеская мечта? Годится.

Он заручился поддержкой одной из московских студий, принадлежащей не то Лозе, то ли Кальянову – Дмитрий не вдавался в подробности, просто отсыпал денег московскому партнеру по бизнесу, и тот вышел на профессионалов. Дело оставалось за малым: найти терпеливых сессионных музыкантов, готовых поработать с провинциальным дилетантом, написать сносный материал и вложиться в продвижение. Для начала Дима заказал пару десятков рекламных щитов со своим солнечным портретом и интригующей надписью «Дмитрий Кожемякин: самое интересное – впереди». Щиты стояли на междугородных трассах округа и улицах маленьких городов. На граждан смотрело молодое, свежее, улыбчивое лицо человека, который знает, как сделать праздник бесконечным. Дмитрий был одет в джинсы и белую рубашку, ворот небрежно расстегнут, серый пиджак перекинут через плечо. Свой человек, летний, добродушный.

Материал для сольного альбома создавался долго и трудно. Оказалось, что повзрослевшему Дмитрию Кожемякину нечего сказать. В юности слова и мелодии вылезали из него как зубная паста из тюбика, а к четвертому десятку тюбик высох. Процесс осложнялся тем, что ежедневные нагрузки по бизнесу никто не отменял. Дмитрий возмущался: он собрал и выпестовал целую кодлу советников и управляющих, а без него ничего не двигается.

Худо-бедно набросал Дима за две недели три песни в странном смешанном стиле, отсылающем к Бобу Дилану, Марку Нопфлеру и Владимиру Высоцкому, наиграл на шестиструнной гитаре, подставив к инструменту микрофон ноутбука, отдал ребятам на аранжировку. Пока над материалом трудились профессиональные аранжировщики и композиторы, Дима решил заказать интервью еженедельнику «Радар», с главным редактором которого вел давнюю дружбу, замешанную на совместном распитии коньяка в столовой областной администрации. Интервью вышло на центральном развороте.

– А зачем вам рок-н-ролл? – спросила его девушка-интервьюер. – Он уже мертв, как известно, а у вас есть все, о чем может мечтать мужчина: дом, семья, успешный бизнес.

– Это все, о чем может мечтать современный мужчина?

– Ну, давайте не будем рассматривать случаи острых девиаций, я говорю о среднестатистическом мужчине, живущем в наших палестинах и ходящем твердой поступью по земле. Вы – такой?

– В определенной степени.

– Тогда чего?

Дмитрий молчал. «Мы так не договаривались», – хотел он сказать, но натыкался взглядом на включенный диктофон и проглатывал слова. Щеки заливал румянец.

– Вот я смотрю вашу биографию, – продолжала нажимать интервьюер, – и не вижу в ней никаких аномалий. Хорошее образование, активные занятия спортом, впечатляющая трудовая практика, инновационные мозги, энергия как у трактора, нашпигованного микрочипами. И вдруг – желание писать стихи. Хотите поиграть для души или создать что-то вечное?