Остров острых ощущений - стр. 27
Сотрудники органов мгновенно процитировали шумной родственнице Уголовный кодекс и пояснили, куда и на сколько она отправится за кастрацию родственника.
– Геннадий Константинович, вы можете сказать, что пропало? – устало спросил участковый.
Гена стал осматривать квартиру, за ним бегала Тамара Ильинична, требуя показать Алевтинины серьги, подаренные маменькой на восемнадцатилетие, Алевтинин браслет, подаренный на свадьбу родителями, Алевтинин перстень, подаренный Тамарой с мужем на тридцатилетие сестре. Нашлось все. Но драгоценностей было немного, и, по-моему, их мог взять только наркоман, которому нужно было на дозу. Я бы, например, не стала носить ничего из этих вещей. Они были грубыми и некрасивыми. Деньги тоже нашлись. Тамара хотела пересчитать, но Гена не дал и убрал себе в бумажник под дикие вопли родственницы, которая считала, что деньги сестры по праву принадлежат ей, и именно они с Анечкой должны их унаследовать. Гена спокойно пояснил, что деньги его, заработаны им и в качестве акта милосердия выданы Алевтине, а поскольку сейчас квартира пустует и вскоре тут будут жить другие люди, деньги он забирает назад.
– Наследники моей сестры – это я и мои дети… – снова заорала Тамара Ильинична.
– Вам известно о скорой смерти сестры? – встряла я, не в силах больше сдерживаться. Сотрудники органов напряглись, но Тамара Ильинична этого не заметила.
– Конечно! – как само собой разумеющееся, заявила она.
– А по какой причине она должна умереть? – спросил Андрюша с самым невозмутимым видом.
– Так руки на себя наложит, – сказала Тамара Ильинична таким тоном, будто мы все должны были и так это понимать. – Естественно, нам с Анечкой придется что-то раздать родственникам – ну как положено. Мне перед отъездом сюда уже звонила наша троюродная сестра – у нас бабушки были родные сестры – ковер просила, а то у них там один совсем прохудился. И дядьке вазу надо, вон эта подойдет, – Тамара кивнула в нужном направлении, – а то он разбил случайно, жена его пилит и…
– С чего ей накладывать на себя руки? – спросил участковый, врываясь в поток речи.
Я про себя добавила, что в психушке, где сейчас находится Алевтина Ильинична, за этим следят строго. Там не повесишься, вены не перережешь, таблеток не наглотаешься, хотя бы потому, что сотрудникам не нужны лишние проблемы. Там, наоборот, самоубийцам, не закончившим дело, оказывают помощь. И, пожалуй, проставляют прогулы Тамаре Ильиничне. Алевтина при личном общении показалась мне более здравомыслящей.
– Так вон она же показывала все выходные. – И Тамара Ильинична кивнула на меня.
– Что я показывала?
– Алевтину, которая решила положить конец своим мучениям.
– Ничего подобного, – невозмутимо сказала я и пояснила, что требовала Алевтина Ильинична (в смысле: мужу – отрезать, новой бабе его – зашить).
– Правильно требовала, – кивнула Тамара. – Я ей тоже говорила, что нечего на себя руки накладывать. Бабу надо прикончить, а Генку-кобеля кастрировать. Тогда дома будет сидеть. На вашем телеканале идет очень интересная передача о правильном межполовом общении и межполовых распрях. Хорошие советы дают. Я их записываю. Алевтине я их зачитывала из тетрадочки. С Генки как субъекта супружеских отношений…
«Неужели у нас на канале говорят такими фразами?!» – ужаснулась я.