Остров - стр. 47
– Это, конечно, тоже, – ответила она. – Хотя есть… Есть, скажем так, другие средства.
Она посмотрела на Рангу, Ранга посмотрел на нее, и оба прыснули со смеху.
– Понятно, о каких средствах речь, – сказал Уилл. – Вполне естественные методы. Но, принимая во внимание отношения между вами, – продолжал он, – неужели Ранга рад перспективе уехать с Палы на пару лет?
– Не слишком, – признал Ранга.
– Но он должен уехать, – твердо сказала Радха.
– А он будет счастлив, оказавшись там? – задался вопросом Уилл.
– Как раз об этом я и собирался расспросить вас, – сказал Ранга.
– Что ж, скажу сразу: климат вам не понравится, еда придется не по душе, вам будет не по вкусу шум и запахи большого города, как и его архитектура. Но могу гарантировать, что учиться будет интересно, и, возможно, вас удивит, как много вы встретите приятных в общении людей.
– А что по поводу девушек? – спросила Радха.
– Какой ответ вы желаете от меня услышать? – спросил он. – Утешительный или правдивый?
– Только правдивый.
– А правда, моя дорогая, заключается в том, что Ранга будет пользоваться бешеным успехом. Десятки девушек посчитают его совершенно неотразимым. И некоторые из них будут сами очаровательны. Как вы себя почувствуете, если он не устоит перед искушением?
– Буду только рада, что ему хорошо.
Уилл обратился к Ранге:
– А вы будете тоже довольны, если она тем временем найдет утешение в объятиях другого паренька?
– Хотел бы быть, – ответил он. – Но буду ли? Этого я пока не знаю.
– И вы не возьмете с нее клятвы хранить верность?
– Я не стану заставлять ее ни в чем клясться.
– Хотя она ваша девушка?
– Она девушка, которая принадлежит только самой себе.
– А Ранга – самому себе, – поддержала его маленькая медсестра. – Он волен делать то, что ему нравится.
Уилл вспомнил клубнично-розовый альков Бабз и громко расхохотался.
– Но прежде всего он волен делать то, что ему не нравится.
Он переводил взгляд с одного юного лица на другое и видел, что на него смотрят с изрядным удивлением. Пришлось ему сменить и тон, и улыбку.
– Простите, я совершенно забыл, – сказал он, – что среди вас есть человек сверхъестественно нормальный, а другой с легким сдвигом влево от центра. А потому вам никак не понять, о чем толкует этот умалишенный пришелец из внешнего мира. – И, не оставив им времени на возражения, спросил: – Скажите лучше, как давно… – Он прервался. – Вероятно, это слишком нескромный вопрос, и если это так, велите мне не совать нос в чужие дела. Но мне из чисто антропологического интереса хотелось бы знать, как давно продолжается ваша дружба? Сколько лет вы уже дружите?
– Вы имеете в виду, сколько лет мы просто дружим… или как давно стали любовниками? – спросила юная медсестра.
– И то и другое, раз уж мы заговорили об этом.
– Дружим мы с раннего детства. А спим вместе – если забыть тот жалкий эпизод с белой пижамой – с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать с половиной, а ему – семнадцать. Где-то года два с половиной.
– И никто не возражал?
– С какой стати кому-то было возражать?
– И действительно, с какой стати? – эхом повторил Уилл. – Но факт остается фактом, что в той части мира, где живу я, возражал бы почти каждый.
– А если бы речь шла о двух юношах? – спросила Радха.
– Теоретически это было бы еще более предосудительно. Но на практике… Просто представьте себе, что происходит, когда пять или шесть сотен почти взрослых подростков запирают вместе в пределах одного интерната. У вас происходит что-нибудь подобное?