Остров Надежды - стр. 40
– Пожалуйста. Если я не помешаю, посижу в качестве безмолвного свидетеля.
– Представить вас им или не надо?
– Думаю, не стоит.
– Добро! – И, подойдя к двери, пригласил моряков.
Снежилин отрапортовал о прибытии, назвал звания и фамилии людей своей группы. Его настороженные глаза встретились с глазами замполита, дрогнули ресницы, зрачки потеплели.
– Садитесь, товарищи, – пригласил Куприянов. – Как добрались?
– Хорошо, товарищ капитан второго ранга!
– На катере?
– Так точно.
– Как в море, товарищ мичман?
– Балла четыре-пять… – Снежилин назвал мыс, где их потрепало, и устроился рядом с литовцем. Скованность прошла, все почувствовали себя свободней.
Можно было предположить, что эти люди где-то проходили курсы или тренировку. Возможно, они прибыли с этой же целью со своей базы, и подготовка была впереди. Во всяком случае, это были члены команды атомной лодки, первые оттуда, и Ушакову хотелось знать, какие они, в чем их отличие от остальных моряков, в чем особенность. Пока они ничем не отличались и, кроме наколки у Снежилина (а ее мог сделать любой), ничто не говорило о их принадлежности к атомному подводному флоту.
Из беседы выяснилось – Снежилин участвовал в трех «автономках», имеет стаж плавания подо льдами; Донцов служил «по третьему году», металлист из Курска, окончил техническую школу; Муратов работал техником по ремонту оборудования на казанской меховой фабрике; литовец Альгиз Бердянис не сумел до призыва попасть в консерваторию, зато пришелся на флоте как лучший гидроакустик, плавал на дизельных, на атомной пойдет впервые.
Происходит как бы взаимная проверка. Низшие по званию вопросов не задают, но выводы их безошибочны. Молодой замполит ребятам, видимо, нравится.
Фамилия Куприянова не значится в комнате боевой славы. По возрасту ему не пришлось воевать. Это не Колышкин, не Щедрин, не Гаджиев. Ему приходится труднее, нет ореола. Созревали и Куприяновы и Снежилины почти в одни годы. Война не прошла и мимо них. Детям тоже пришлось нелегко. Они не упрекали отцов, живых или мертвых. Победителей судят хилые, подозрительные и порочные. В будущем им, Куприяновым и Снежилиным, придется справляться самим, под прищуристым оком предков. Перспектива ясно просматривалась благодаря таким рядовым биографиям. Да, им, молодым людям, продолжать дела отечества и отвечать за него. Линия горизонта не двоилась, растворялась во мраке.
Эти пять молодых людей займут свои места в стальных отсеках и скроются в глубине океанов.
Замполит продолжал. За окнами – ночь, хотя время суток дневное. Темно-фиолетовая краска уплотняется. Снаружи подвывает.
– Сколько у вашего отца орденов, товарищ Донцов?
– Точно не могу сказать, товарищ капитан второго ранга. Много.
– Видели?
– Показывал коробок, товарищ капитан второго ранга. – Предвосхищая следующий вопрос, твердо разъясняет: – Коробок с орденами. А медали мне подарил, когда я ходил в третий класс. Играть подарил медали… – Донцов смотрит на замполита неумолимыми, диковатыми глазами.
Легче всего провести назидательную беседу. Можно и не затрагивать «несознательного» родителя. Что бы ни говорилось, подчиненный не будет перечить. И на заводе, и тем более на флоте – в почете дисциплина. Донцову легче, чем другому, сдержать свои порывы, не вступать в пререкания: подчинение воле начальника давно стало законом для матроса.