Остров Марго - стр. 33
Миновал месяц, когда отец пригласил Марчика для серьёзного разговора.
– Маркус, я мог бы тебе этого не говорить, но тогда был бы не честен перед тобой. Помнишь моё обещание, что филологи за тебя похлопочут? Мне не верилось, но они всё же достучались до Высокого Трибунала. Сразу говорю: ты можешь отказаться.
– От чего?
– От свидетельствования перед трибуналом академиков. Проблема в том, что если он тебя не оправдает, то прежние обвинения будут подтверждены самой высокой инстанцией – этим самым трибуналом, и тогда для тебя закроется дорога не только к креоникам, но и в другие академии. Трибунал ведь и состоит из глав академий. В итоге, не получив образования, ты не сможешь присоединиться к сообществам. Если кто тебя и примет, то лишь какие-нибудь маргинальные группки. Ты станешь изгоем.
Немного подумав, Марк ответил:
– Папа, я всё-таки попробую. Считаю себя правым и отступать не буду.
Отец тяжело вздохнул:
– Да, каждый имеет право на выбор. Даже родной сын.
Трибунал назначили на ближайшую пятницу. Было ещё время, чтобы отказаться, и Марик ходил в раздумьях. По настоянию мамы перед «судилищем» он побывал у своего бывшего законоучителя, но епископ Игнатий ничего нового не сказал, лишь повторил отцовы слова о свободе выбора и благословил: «Помогай тебе Бог». Единственный, кто мог дать дельный совет, был дед. Но тот давно уже ушёл в холодильник и по своему обыкновению пребывал там в гиперсне. На какой год или даже на какое столетие он поставил «будильник» включённому анабиозу, никто не знал.
На коллегию прибыли не все академики, но кворум собрался – десять особ, облачённых в мантии. Пышных сидел с краю, главным он здесь не был. Председательствующий представил Марку адвоката, флегматичного с виду академика средних лет, и открыл заседание Высокого Трибунала. Говорил только он и задал всего два вопроса.
– Насколько мы знаем с ваших же слов, – начал судья, – вы ударили сокурсника, потому что он нанёс оскорбление вам и вашей подруге. В чём заключалось оскорбление вам?
– Обозвал живородом.
– Расхожее ругательство. Этого явно недостаточно, чтобы оправдать ответ насилием. Какое оскорбление он нанёс не вам, а второму лицу? Повторите дословно.
– Я не буду это повторять.
– Тогда любые слова в вашу защиту будут бездоказательны.
Марк молчал. Его адвокат точил алмазной пилочкой ногти, время от времени поднося кончики пальцев к глазам. Позёрство, ведь даблам маникюр не нужен. Председательствующий торжественно возгласил:
– Именем Высокого Трибунала объявляю, что с вас, Марк Сергеевич Старков, снимаются все обвинения. Заседание Трибунала закрыто.
Никто не встал из-за стола, чего-то ожидая. Академик Пышных поднял голову и полюбопытствовал:
– Скажите, молодой человек, когда вы взяли факел в руку… У вас вообще факел-то с каким литературным героем ассоциируется?
– С Промете-ем, – недоумённо протянул Марк, всё ещё не веря, что его восстановили в академии.
– Очень хорошо! Очень. А историю Прометея знаете? Чем он закончил?
– Знаю. Его Зевс простил и от цепей освободил.
– Прекрасно! – Орест Евгеньевич не понятно чему радовался. – Это вы про греческого Прометея. А что было с его реальным прототипом, с Абрскилом?
– С ке-ем?
– Абрскилом. Ну вот, не знаете! Для этого и нужно академическое образование, чтобы знать. Жду вас на занятиях.