Остров Марго - стр. 22

– Марик, а Григорий Степанович твой друг?

– Дед? Нет… он же дед.

– А кто твой друг?

– Ну, Кузя друг.

– Кто это?

– Кузя? Да кибер наш.

– Какой же он друг! Это не человек.

– Ну и что? Он играет со мной, мультики показывает.

Девочка закусила губку, повторила упрямо:

– Робот не человек.

– Кузя не робот, а кибер. Он думает и говорит, как мы, по-человечески.

Спорить с этим было трудно. Наконец Рита нашлась:

– Твой Кузя в Бога не верит.

– А вот и верит!

– Нет, не верит.

Размолвка почти не омрачила их первого путешествия. Проводив Риту до калитки, Марчик вприпрыжку побежал домой.

* * *

– Сектант? Где ты слышал это слово? – епископ Игнатий в упор посмотрел на Марика. Его дабл-тело, полупрозрачное, как в старинной стереосвязи, слегка колыхалось в центре класса. Обычным даблом, целиком копирующим человека, Преосвященнейший не позволял себе пользоваться, тем более в общении с детьми на уроках Закона Божьего.

– Ну… у взрослых слышал, – замялся Марик. Не говорить же, что папа в шутку так маму называет. И вообще, напрасно он рассказал учителю про Кузю, который накануне на вопрос Марика, существует ли Бог, ответил как-то странно: «Бог есть и его нет». Получается, что настучал на своего друга да ещё за глаза обозвал его нехорошим прозвищем!

– Кибер не может быть сектантом, – пояснил архиерей. – Хотя это любопытно… квантовый релятивизм. Возможно, это почва для будущих ересей.

– Владыко, – почтительно осведомился Марик, – а как это, Бог есть и его нет?

– Я же сказал! Это релятивизм. Так мыслит квантовый компьютер, перебирая вероятности правильного ответа. Его мышление строится на одних только допущениях, вероятностях. А мы сразу мыслим сущим, потому что сами сущие от Бога. У нас всё определённо – если есть, то реально есть. Наша окончательная определённость есть оборотная сторона абсолютной неопределенности – той свободы, которую нам даровал Господь. Мы свободны принять Его или нет. Спрашивается, зачем это Богу? Без свободы нет любви, а Господь ждёт от нас как раз любви, ибо мы дети Его. Как уже сказал, мы сущие от Сущего, поэтому можем ощущать Его и любить.

– Владыко, – руку подняла Рита, – значит, рассуща не может полюбить?

– Как же он полюбит другое «Я», если не осознаёт своего «Я»?

Рита украдкой скосила глаза на Марка. Тот сидел рядышком со скучающим видом – всё-таки занятия с дедом поинтересней Закона Божьего.

* * *

В начале июня Григорий Степанович объявил:

– Ну что, Маркуша и Маргоша, хоть и проучились вы всего ничего, а календарные каникулы вам положены.

– Ур-ра, каникулы! – гаркнул попугай, переступая лапками на качающемся обруче.

– Ты, Аргуша, тоже можешь отдыхать, – милостиво разрешил дед и подмигнул детям: – А чтобы вы, ребятки, не болтались по ковчегу, вам будет открыта песочница.

«Песочницей» дед называл детскую креаплощадку, устроенную папой Марика за озером в пустующей оранжерее. Это было круглое помещение диаметров в триста шагов, вполне подходящее для простеньких ролевых игр – с неглубоким погружением в виртуал.

Первое, что выбрали дети из списка игр – приключения на необитаемом острове после кораблекрушения.

– Надо придумать название острову, – предложила Рита.

– Я уже придумал. Остров Маргарита. Мне нравится, красиво.

– Ну… ладно, – согласилась девочка. – Только лучше остров Марго. Или Мэг. Так короче.