Осторожно – люди. Из произведений 1957–2017 годов - стр. 18
Но я так быстро выбрался изо стола, что он не успел вырвать телефон. Тогда второй, такой же человек, вот она охрана, кинулся ко мне.
И тут стол внезапно сдвинулся и покачнулся – мои соседи вскочили тоже, во все стороны полетели бумаги, бумажки, счета.
Затиснутые беспорядочной нашей толпой, у этих двоих в руках были уже пистолеты, и сразу ударил выстрел. Но пуля ушла вбок, вверх, и их обоих повалили на пол, выкручивая, выбивая пистолеты.
Маленький телефон дрожал у меня в руках, я больше не различал ничего.
– У меня камера, видеокамера! – Это мне рыжий. Господи, как он смог даже камеру пронести. – Смотри! Увидишь! Тебе ответят.
– Павлуша! Павлуша! Павлу… – услышал я наконец и увидел Милю. Миля!
И ясно увидел свой дом. Стекла были всюду выбиты, но календарь еще висел.
– Пав-лу-ша…
– Миля! – крикнул я и что было сил побежал вперед. Дверь!.. Найти дверь! Выход отсюда. Выход, скорей!
За мной вслед побежали все, а над нами яростно завыла сирена. Тревога. Сейчас перехватят…
Толкаясь на бегу ладонями в стенки, я искал, щупал, задыхаясь, неразличимые, замаскированные двери. Миля… Они бесконечны, какие бесконечные коридоры справа, слева.
Со мной рядом был рыжий с камерой, на экране дым, залпы, а за нашей крышей явно полыхали пожары.
– Дом пустой! Слышишь! – крикнул рыжий. – Я вижу теперь, там пусто, они ушли!
И тут я нащупал в стенке бугор, потянул его резко в сторону, и стали медленно раздвигаться двери.
Но с обеих сторон, с силой оттолкнув рыжего, меня схватили под руки, сдавили – охрана, – оттаскивая назад.
Только я уже увидел.
Это была совсем не наша улица, не было окна с картиной, и города старинного с картины. Не та дверь!..
Это же просто наш Юго-Восточный поселок. Совсем не та дверь…
И спокойно там еще, не дошло до них?!.
Впереди, в зелени стояли белые дома, не слишком высокие. И не разрушено ничего.
Но только это не наш город. Явно другой… Подальше там, за нашей вроде оградой.
Слева к белым домам подходили заросли густых деревьев. Из зарослей вышел маленький олень, подросток. Он пошел по асфальтовому тротуару вдоль домов. И сразу из зарослей вслед выскочила его мамаша и пошла за ним. А потом вышел и отец с ветвистыми рогами.
Я почувствовал, что меня перестали держать, сдавливать. Все смотрели молча, как друг за другом вдоль домов идут по тротуару олени.
– Миля, да где же ты? – прошептал я. – Там олени.
Угар
Чепуха совершенная делается на свете.
Н. Гоголь. «Нос»
Сколько-то лет назад, а точнее в 1976 году, на Ваганьковском кладбище появились на многих могилах колья, вбитые в землю, и на них дощечки с одинаковыми призывами: «Срочно явитесь в контору к товарищу Леонарду!» Я даже сам помню, как мы шли с лопатами, все наше КБ – мы ходили на субботник, убирали хозяйственный двор кладбища, – а кругом, повсюду под крестами, торчали колья с призывами в контору к товарищу Леонарду, но никто, понятно, значения этому не придавал.
Ближе к концу года, в середине октября, я со своими чертежами оказался в командировке на тракторном заводе в С. Жил я не в общежитии, слава богу, и не в переполненной гостинице, а за рекой, в старом городе в Доме крестьянина, где мне, на счастье, освободилась крохотная одноместная комната с круглой, до самого потолка печью, которую называли тут почему-то «барабан», и поднимался я к себе долго по стертым скрипучим деревянным ступеням, а окошко мое выходило просто на крышу.