Оставаясь человеком - стр. 39
— Это хорошо… Стой! Как я оказался здесь? Я же сидел на козлах.
— Мимо проезжали добрые люди. Они и помогли, перенесли тебя в повозку и помогли мне вторую повозку прикрепить к этой, — не растерялась я, с каждой минутой чувствуя себя все увереннее. В конце концов, когда он помнил меня вампиром и боялся, было гораздо хуже.
— Да? Это хорошо. Хорошо… А до города далеко?
— Около двух дней.
— Но я не помню куда идти, чтобы найти нужного лекаря, — спохватился он. На его лице, испещренном морщинами, вновь проявился страх и беспомощность.
— Я знаю, куда идти. У меня записан адрес, — успокоила его, стараясь выглядеть естественно. Очень тяжело было видеть его таким.
— Записан? Ты умеешь читать? Мы все же нашли тебе учителя, да? — обрадовался он, широко улыбнувшись. Как гордый отец, услышавший об успехах своего чада. Впрочем, похоже, для него это так и было.
— Да, нашли, — натянуто улыбнулась я, чувствуя, как защемило сердце, а в горле образовался ком.
— Хорошо. И как он? Хвалит тебя? Хотя, что я спрашиваю — конечно, он доволен твоими успехами. Ты всегда была такой смышленой, — с гордостью протянул Дамиан, мечтательно улыбнувшись. — Помню, когда ты только-только научилась говорить и была еще во-от такусенькая, мы с мамой вечером сидели вдвоем, а ты вдруг подошла и… и… Боги, что же ты тогда сказала? Я помнил этот день, точно знаю! Это важно… — он снова скривился, силясь вспомнить, но, похоже, это как раз было одно из тех важных воспоминаний, о которых он когда-то писал в дневнике. Утраченное навсегда.
— Да, я помню эту историю, ты мне рассказывал. С удовольствием послушаю ее позже еще раз… Или мама расскажет! Ты же знаешь, как она любит ее рассказывать! — воскликнула я, от всей души надеясь, что угадала.
— Да… Мэри обожает ее всем рассказывать… Да ты и сама знаешь нашу маму, как начнет щебетать… Эх, ты вся в нее! — лицо Дамиана тут же разгладилось, а на губах вновь появилась та мечтательная улыбка.
Чуть позже помогла ему выйти из повозки, и он самостоятельно добрался до кустов. Позаботившись о некоторых своих потребностях, вернулся. Я его накормила и помогла забраться обратно в повозку, где он благополучно уснул. Все же, снотворное, подсыпанное ему в еду, сделало свое дело.
Едва сдерживая слезы, я некоторое время наблюдала за спящим наемником. Неожиданно называть его «папа» оказалось так приятно, и так больно, понимая, что на моем месте он видит другую. Почему-то никогда не задумывалась, что у Дамиана могла быть семья. Он никогда об этом не говорил. С другой стороны, я также не особо распространялась о своем прошлом. Раньше нас это устраивало…
На следующий день на привале мне пришлось вновь соврать, что я уже ела. Дальше наемник хотел вновь занять свое место на козлах одной из повозок. Но я не согласилась, аргументируя тем, что его тело опять может подвести. Дамиан хотел поспорить, но внезапно его правая нога потеряла чувствительность. Честно говоря, на тот момент это пришлось как нельзя кстати. Разместив его в повозке в окружении нескольких книг, продолжила наш путь…
Дамиан постоянно расспрашивал меня о «моей маме», «моих» успехах в учебе и прочем. Я старалась отвечать так, как могла бы отвечать двенадцатилетняя девочка. В основном, мне в этом помогали наводящие вопросы Дамиана. Ночь и следующий день прошли без происшествий. Только подвижность к ноге так и не вернулась.