Оставь страх за порогом - стр. 66
Не прошло минуты, как к кафедральному собору вылетел отряд «Дикой дивизии». Разгоряченные дончаки нервно поводили мордой, рвали узду. Впереди эскадрона на сером в яблочко жеребце восседал низкорослый в сдвинутой на затылок мерлушковой кубанке всадник. Попытался осадить гарцующего коня, погладил по мокрому крупу, но ласка не помогла – дончак норовил шагнуть на ступеньки Дворянского собрания.
– Шкуро!
Буквально неделю назад удостоенный звания генерал-лейтенанта, командующий Кубанской казачьей бригадой, затем дивизией Андрей Григорьевич Шкуро[23] (точнее, Шкура, как записали при крещении) ворвался в Царицын через рабочее предместье. Казаки сеяли панику, стреляли в дворовых собак, забрасывали гранатами колодцы, крушили ветхие заборы. Следом в город вступили пехотные полки и с ними главнокомандующий со штабом. Торжественная встреча прошло довольно быстро, парад принял Деникин, подписавший в тот же день директиву:
Имея конечной целью захват сердца России Москвы,
приказываю:
генералу Врангелю выйти на фронт Саратов – Ртищев, – Балашов,
продолжить наступление;
генералу Сидорину правым крылом продолжить выход
к Камышину – Балашову;
генералу Май-Маевскому наступать на Москву
в направлении Курск – Орша – Тула;
Черноморскому флоту блокировать порт Одесса.
Фотограф установил на штативе деревянный аппарат, запечатлел проход Врангеля с Деникиным мимо выстроившихся частей.
Спустя неделю в Царицын прибыли иностранные миссии, чиновники Саратовского, Астраханского губернаторства, ростовский миллионщик Парамонов, черносотенец из созданного им «Союза русского народа» Пуришкевич[24] и прочие сметенные Гражданской войной с насиженных мест.
Из приказа по гарнизону гор. Царицына:
Славные войска Кавказской армии!
Под станицей Великокняженской вы разбили противника
и погнали его к Царицыну. С тех пор в течение сорока дней,
не зная отдыха, гнали врага. Ни безводье степей, ни палящий зной,
ни отчаянное сопротивление врага, к которому беспрерывно подходило
подкрепление, не могли остановить вас. В ряде жестоких боев,
подойдя к Волге, ворвались в логово врага Царицын.
За сорок дней противник потерял 40 000 человек,
70 орудий, 300 пулеметов, его бронепоезда, броневики
и другая военная добыча попала в наши руки.
Ура вам, храбрецы, непобедимые орды Кавказской армии!
Слава о подвигах ваших пронесется как гром,
в разных станицах, селах и аулах, заставит гордостью
забиться сердца ваших отцов, жен и сыновей.
Генерал Врангель[25]
«Правда», 2 августа 1919 г.:
Пал наш героический Царицын. Орды окружили его, английские и французские танки взяли рабочую крепость. Царицын пал. Да здравствует Царицын!
Полковник Секринский не скрывал крайнее раздражение – руки нервно перебирали на столе бумаги. Лоб начальника контрразведки Кавказской армии покрыла испарина, но причиной была не духота, а разговор с командующим, точнее, разнос, который пришлось выслушать от барона. Полученную нахлобучку полковник переадресовал подчиненным офицерам.
Не зная о причине скверного настроения начальника, Сигизмунд Эрлих решил (и, как оказалось, был недалек от истины), что с фронта поступили неутешительные сведения. «Даже при отступлении я бы на его месте не распускал нервы, держал себя в рамках приличия. Где хваленая выдержка?»
– Вынужден повториться, чтобы сказанное дошло до каждого. Минули считанные дни, как мы взяли город под свой контроль, а большевики стали вести себя крайне дерзко. Под самым носом контрразведки смеют клеить листовки, призывающие к неповиновению, забастовкам. Что ждать спустя месяц? Открытого бунта, диверсий на орудийном заводе, в порту, поджогов, убийств из-за угла офицеров, покушений на командующего, взрывов железнодорожных путей, мостов, что бывало прежде? Подполье большевиков вышло из нор, показывает свое истинное нутро. Наша обязанность предотвращать любые действия подпольщиков! Преступно почивать на лаврах, поплевывать в потолок, заливать глотки спиртным, когда причин для успокоения нет. Кстати, согласно приказу барона за чрезмерное употребление в общественных мечтах алкоголя, дебош в ресторане расстрелян хорунжий, дабы другим стало неповадно вести себя таким образом!