Остап Бендер в Крыму - стр. 26

– Едем как по пустыне. Ни людей, ни телег…

– Вот только стадо овец… – затормозил автомобиль Козлевич и остановил его, ожидая, когда гурт перейдет дорогу под крики татар-погонщиков.

– Все почему-то с ружьями… – промолвил Козлевич.

– Поскольку, как я понимаю, ехать нам долго, то завтракать будем в колыбели Черноморского флота, – сказал Остап, когда после встречи с овцами поехали дальше.

Балаганов ничего не ответил, а Козлевич, сосредоточенный на поворотах дорога, буркнул в свои усы:

– Так и решили, Остап Ибрагимович. – А затем спросил: – А зачем нам нужна эта самая горничная графского имения?

– Как зачем, Адам Казимирович? От нее мы узнаем фамилии и адреса слуг и служанок графских владений. С каждого по крупице информации – и составим для себя определенную картину о бегстве последней наследницы графа Воронцова – Воронцовой-Дашковой. Так сказано в бумагах, попавших в руки Стратиона Карповича, отец которого был поставщиком целебного меда царскому наместнику Таврии графу Воронцову и его наследникам.

– Допустим, – кивнул Козлевич. – А знаете, Остап Ибрагимович, я человек суеверный. Прошлой ночью мне снился очень плохой сон. Он беспокоит мою душу.

– Ну, Адам, гоните все сны побоку. Мне тоже иногда снится. Помните мой вещий сон, когда мы решили избавиться от «изотты-фраскини»?

– А мне ничего не снится, друзья, – тряхнул головой пробудившийся как будто от сна Балаганов. – Я сплю крепко.

– Это подтверждает ваше богатое здоровье, Шура, – определил Остап. – Так, переезжаем речку, которая… – посмотрел в карту предводитель искателей сокровищ. – Кача называется…

– А Бахчисарай, командор? – спросил Балаганов. – Фонтан?

– Вы спали, когда Бахчисарай стороной проезжали, дорогой рыжик, – ответил Бендер. – Это речка Бельбек, и начинаются Мекензиевы горы, за ними, можно считать, уже Севастополь, камрады… – через некоторое время пояснил Остап.

– Смотрите, брошенная телега перекрывает нам путь, – указал Козлевич, затормозив ход автомобиля.

Все трое увидели обыкновенную телегу, сиротливо стоящую поперек дороги. Людей возле нее не было, как и лошадей. И не только возле нее, но и вокруг. Козлевич остановил машину перед преградой и Остап сказал:

– Бортмеханик, надеюсь, у вас хватит сил откатить ее в сторону?

– Сейчас, командор…

И не успел Балаганов ступить на землю, чтобы выполнить указание великого предпринимателя, как вдруг из придорожных кустов возникла группа людей. В руках одних были винтовки, в других – наганы. А плечистый и стройный, по-видимому, их старший, держал прицельно маузер в руке.

– Выйти всем из машины! – приказал он.

Бендер, Козлевич и стоящий одной ногой на земле, а другой на подножке машины Балаганов, замерли от такой неожиданности, смотря на окруживших их людей.

– Выходите из машины, кому я сказал! – повысил голос старший с маузером в руке.

Компаньоны вынуждены были подчиниться и, выйдя из машины, стояли в испуганном недоумении от такой встречи.

– Кто такие, куда едете?

– Извините, товарищи, мы археологи, едем в Севастополь по делам службы, – ответил Остап.

– А-а, службы, – загадочно усмехнулся старший. – Документы.

– Слушай, Барсуков, машина та, а седоки не гэпэушники, – сказал стоящий рядом с ним Сопов, держа наган в руке.

– Что же, по-твоему в Симферополе две такие машины? Одна у ГПУ, а другая у этих?… Документы! Ты главный? – Барсуков грозно ткнул дулом маузера в грудь Бендера.