Остап Бендер и Воронцовский дворец - стр. 12
– А-а, в той мазанке-постройке, возможно, он когда-то и проживал, – переменил отношение к пришедшим старик. Очевидно, упоминание о милиции› подсказало ему, что эти люди не иначе официальные. И он продолжил:
– Наверное, проживал лет десяток тому, со своей, значит, семьей, товарищи, в той мазанке, еще пригодной для жизни. А когда, стало быть, начались военные-гражданские дела, он, жена, да двое его детей и выбрались.
– А куда, куда выбрались? – сразу же задал вопрос Остап.
– А кто их ведает, – двинул плечами старик. – У каждого, как известно, свои жизненные планы, товарищи. Выбрались и всё. Так что, тот, кого вы спрашиваете, здесь не проживает. Может, закурите? – протянул хозяин кисет Бендеру, затем Балаганову.
– Не-нет, папаша, мы не курим, вопросов больше не имею, адье, – приложил два пальца к фуражке Бендер.
– До свидания, отец, – махнул старику рукой Балаганов.
Остап со своим помощником вернулся к машине и невесёлым голосом сказал:
– Да, этот Мацков, только диву можно даваться от вопросов: где он, что он?
– Знаете, командор, – обернулся к нему Балаганов, – я вот всё время думаю…
– Это хорошо, названный брат Вася, что вы умеете думать, – посмотрел на него одобрительно Бендер.
– И всё же, зачем нам нужен этот фотограф Мацков?
Автомобиль медленно ехал по улице и Козлевич, взглянул вначале на своего соседа по сидению, а затем взглянул на своего почитаемого директора.
– Зачем? Вот вы всегда, Шура, не додумываете до конца то, о чем вы мыслите, как Спиноза. Объясняю. Если в первой шифровке старпом дает наводку Канцельсону на Мацкова, если во второй шифровке, как нам стало известно от Софьи Павловны, Канцельсон интересуется уже не только самим фотографом, а его фотоальбомом, то вывод: ключ к месту замурованных сокровищ графини находится у этого Мацкова, а вернее, как я думаю, в этом самом фотоальбоме, камрады.
– Ох, как правильно вы говорите, Остап Ибрагимович, как правильно, – приостановил машину Козлевич. – Куда будем ехать? – спросил он его, И в глазах Адама Казимировича светился блеск восхищения своим начальником.
– Выход у нас один, друзья, поездим по симферопольским фотосалонам, может, кто и подскажет нам что-то..
Расспрашивая людей о местонахождении фотосалонов в городе, компаньоны начали колесить по городу. Посетив четыре фотографических мастерских компаньоны ничего нужного им не узнали. И вернулись в Ялту.
В Крым прокралась рыжая осень. Обычно сухая, но в этот день было прохладно, накрапывал дождик. Компаньоны после безуспешных поисков и сытного ужина были дома, Остап просматривал газеты, Козлевич перебирал открытки оставшиеся после их необычной беспроигрышной лотереи, а Балаганов подрёмывал на кушетке. Вдруг тишину комнаты нарушило восклицание Козлевича:
– Остап Ибрагимович, Остап Ибрагимович, смотрите, прочтите – протянул он Бендеру красочную открытку.
– Что случилось, Адам? – воззрился на него Остап. – Вы обнаружили подклеенную к этой открытке сторублевку?
– Нет, нет, Остап Ибрагимович, прочтите вот ту, на обороте.
– Ну? Читаю… «Комфортабельные автобусы «Форд», к услугам курортников Крыма»… Ну и прекрасно, Адам, Вас не покидает мечта открыть свой таксомоторный автопарк?
– Нет, нет, дальше, дальше, Остап Ибрагимович, настаивал Козлевич. – Читайте, читайте! – задвигал своими усами он.