Останься со мной - стр. 20

- Откуда вдруг такое внимание к моей персоне? - не менее едко продолжала Лера.

- А что, нельзя? - опасно шепнул ей на ушко Лассе.

Его дыхание опалило ее кожу, разливаясь по венам страстным теплом, и Лера почувствовала его губы на своем пылающем от стыда ушке. Касание было острожным, вкрадчивым, и сначала ей показалось, что он просто склонился к ней ближе, ловя аромат ее духов.

- Что вы такое делаете, - беспомощно произнесла она, вцепляясь в его плечи и млея от его тайной ласки, которую он скрывал даже, пожалуй, от самого себя.

- Ничего, - ответил он, прижимая девушку к себе. - Немного задумался, а что?

- Я думала, - непослушными губами шепнула девушка, ощущая знакомое головокружение от волнения, которое кидало ее в жар, словно вниз со скалы. - Вы будете вести себя опаснее… Но вам, кажется, снова нечем меня удивить.

Акула хмыкнул, изо всех сил стараясь не смеяться в голос.

Девчонка боялась своего жениха; по тому, как она оглядывалась на него, по тому, как вздрагивала, стоило его хохоту донестись до ее ушей, можно было понять - американец строг с ней, если не жесток. Пожалуй, это единственная причина, по которой она пошла танцевать с ним, с Акулой; обольщаться не стоит. Она просто выбрала наименьшее зло.

Но даже в таком незавидном состоянии она находит в себе силы и смелость подцепить его, Акулу. Слабая, трогательно-беспомощная, она колет его булавочными уколами, дразнит…

«Ах ты, девчонка…»

Он с удовольствием прижался носом к ее шейке, слишком откровенно, чтобы этот жест можно было спутать с невинным нечаянным касанием. Девушка, кажется, даже дышать перестала, и тогда… видит бог, он не сдержался, соблазн был слишком велик!

Он прихватил губами тонкую кожу на ее шее, целуя сладко и нежно, и чуть куснул, оставляя красные следы, которые затрутся совсем скоро, через пару секунд. Поцелуй вышел слишком бессовестным, слишком вызывающим, слишком интимным и откровенным, вызывающим желание сильнее, чем тот, первый, в губы, и девушка сбилась с шага, выдохнув так громко и горячо, что этот вздох был похож на предоргазменный сдавленный стон.

- Я не могу отказать себе в удовольствии сделать это, - шепнул он, с сожалением отстраняясь от вожделенной шейке, которую хотелось покрыть такими хищными поцелуями всю, от точеного подбородочка до впадинки меж ключицами, и затереть языком следы зубов и губ. - Все еще не похоже на акулу?

- Пойдемте на место, - пробормотала девушка; в голосе ее слышался страх, и Акула, кинув быстрый взгляд на столик, подумал, что его ласку американец видеть точно не мог. Слишком далеко. Да они и отвернуты от него, он не мог ничего заметить. Однако, девушка боится.

«Бред какой-то, - с непонятной самому себе озлобленностью думал он, провожая Леру на место. - Анька уж точно должна видеть, что тут не все гладко. Мать, отец этой девчонки куда смотрят? Нравится, что какой-то пастух дочку стращает?»

Американец выглядел недовольным; то, что его невеста расплясывала фривольные танцы с другим, ему не понравилось, его водянисто-голубые газа смотрели на Леру недобро, и Акула словно наяву услышал все, что он мог сказать. Он говорил бы о своей исключительности, об оказанной Лере чести, и о том, что он не позволяет ей… это все недопустимо…

Посмеиваясь, Акула уселся напротив американца.