Останься - стр. 5

Олень первым бросается к этим жутким куклам. Глядит – а там и его фигурка есть. Висит с красной ниточкой. И медведь там тоже есть. И заяц, и филин… И все-все жители этого леса. Странным и любопытным показалось это оленю. Решил он свою фигурку снять и рассмотреть поближе, узнать в чем тут секрет. Тянется за ней, а медведь его останавливает, просит не спешить. Не кажется ему хорошим делом совать свой нос в дела духов. Опасливо он косится на фигурки, просит оленя последовать за ним и уйти прочь.

Но легкомысленный олень не внимает наставлениям, уж слишком он любопытный, а потому хватает свою фигурку, снимает со стены, и вдруг падает замертво на пол. А рядом падает и его кукла из веточек и травы…

Середину и концовку этой душещипательной легенды так детально вспомнить мне не удалось, и лишь фраза «Вот почему медведь мудрый и живет долго» всколыхнулась в моей памяти.

Живет медведь долго, потому что не суется, куда не следует. Чего не скажешь обо мне.

И как будто этого было мало, следом на меня обрушилось еще одно воспоминание. Когда моя дочь родилась, я повязала ей и себе на руку красную нить. Таинственный символ жизни, как и в маталларской легенде, и я свято верила, что она защитит меня и моего ребенка от зла и беды.

И в день, когда я вернулась домой после похорон и снимала в прихожей свое пальто, нить на моем запястье неожиданно разорвалась и мягко приземлилась на кафельный пол. Столь символичный, недобрый знак, о котором я почему-то совсем забыла… Глупый, опрометчивый олень!

А пока в моей голове сгущался черный мрак жуткой потусторонней тоски, вокруг меня темнота становилась еще более непроницаемой. Это невозможно выразить словами или объяснить логически, но такой темноты в городе просто не существует и никогда не бывает.

Я впервые переживала настолько всепоглощающую ночь. Мне даже на ум не приходило, что тьма может обретать такую форму. Она словно была каким-то живым существом, имеющим плоть, объем и даже текстуру. Ее практически можно было потрогать рукой, вдохнуть в себя вместе с морозным воздухом.

И мне внезапно подумалось, что даже если бы я могла сейчас распалить костер, то это, наверное, было бы еще хуже. Потому что на контрастном фоне живого и яркого пламени я бы смогла воочию лицезреть всю степень этой чудовищной черноты, что окружала меня со всех сторон.

Я не помню, как провалилась в состояние полного забытья. Я сидела в кромешной тьме посреди ледяного леса, затем произошел какой-то провал, словно кто-то нажал на тумблер и отключил мое сознание. Очнулась я уже от того, что кто-то настойчиво пинал меня носком ботинка в живот.

– Эй! Э-э-эй! Ты померла, что ли?

Я с огромным трудом приоткрыла глаза. Вокруг была ночь, но где-то над моей головой качался и поблескивал робкий желтый свет фонаря. Внезапно он направился прямо в мое лицо, зрачки резко и болезненно сжались, я тихо ойкнула и зажмурилась изо всех сил.

– Ты либо умирай, либо приходи в себя. Мне надоело здесь торчать, – прогремел в ушах хрипловатый мужской бас.

Этот бас мне не понравился сразу. Такой наглый, своенравный. Знаете, есть такие люди, чей дурной характер сквозит даже в интонации их голоса. Тот самый случай!

Я не могла говорить, видимо, холодное оцепенение лишило меня последних сил. Лишь промычала нечто невнятное в ответ, давая понять своему нежданному собеседнику, что умирать бы мне не особо хотелось.