Остановка – Райский сад - стр. 6

Время, которое уходило бы у меня на готовку и приборку, предпочитаю тратить на чтение. Бабушка собрала замечательную домашнюю библиотеку, а теперь ее регулярно пополняю я.

Целая комната на втором этаже дома отведена под стеллажи и книжные шкафы. Имеется у меня тут даже потайной сейф. В нем храню необычный фолиант. Иногда достаю, перелистываю удивительно плотные для древней книги страницы.

Вот и сейчас открыла сейф, аккуратно вынула большой том. Я помню эту книгу с самого раннего детства. Бабушка всегда просила обращаться с ней бережно.

Твердый переплет оплетен кованым узором, в узор вплетены самоцветы. В книге много страниц, но нет текста. Только рисунки. Но что за рисунки! Они реалистичнее любой фотографии. Только сфотографировать такое в реальности невозможно. Оборотни, драконы, эльфы. Старинные замки и дамы в платьях с широкими юбками. Демонские сражения и пирушки орков. Завораживало. Иной мир. Иллюзорный. Призрачный. Будучи маленькой девочкой, я воображала, как путешествую в этом мире. Представить такое было вовсе не сложно, слишком живо выглядели иллюстрации.

Бабули больше нет, и что удивительно, книга без нее как будто стала неживой. Потемнел переплет, рисунки оставались все такими же реалистичными, но больше не казались ожившей реальностью.

Он появился на нашей дружной улице совсем неожиданно. Трофим Колесников. Внук почившего от глубокой старости Григория Петровича.

Дом Григория Петровича стоял через дорогу от моего и отличался лишь узором резьбы, флюгером и забором, выкрашенным в иной цвет.

Ставенки, шторки и завеса из деревьев скрывали нашу частную жизнь, но невольно или при желании увидеть, что происходит в доме напротив, не составляло труда. Именно таким образом я и обнаружила бездыханное тело соседа.

Пожилой мужчина каждое утро непременно здоровался со мной. Порой выглядывал из-за своей калитки, порой специально заглядывал ко мне. Это был привычный и незыблемый ежедневный ритуал с пожеланиями хорошего дня.

Григорий Петрович открыто мне симпатизировал, интересовался делами брачного агентства и давал дельные советы по избавлению земельного участка от насекомых. Подозреваю, его благорасположение исходило от любви к моей бабушке. Бабуля как-то проговорилась, что, когда овдовела, сосед, тоже к тому времени лишившийся супруги, сватался к ней.

– Почему отказала? – спрашивала я.

– Хотела пожить для себя, – улыбалась Зинаида Прохоровна.

В то утро я не видела Григория Петровича и не сразу задумалась о том. Завертелась с делами агентства, забеспокоилась лишь в обеденное время. Собиралась гроза, уже не первая в мае. Надвигалась с неистовыми порывами ветра и громовыми раскатами. Небо окрасилось в черный фиолет, пугало изломанными, розовыми молниями.

Мои соседи спешили снять белье с натянутых во дворах веревок, я же закрывала оконные створки. Тогда-то и увидела, что окно на первом этаже в доме напротив распахнуто, и никто не торопится его притворить. А на садовых качелях лежит толстый шерстяной плед, и, если его не убрать, шерсть впитает в себя воду так, что сушить придется неделю.

Перебежала дорогу и принялась стучать в калитку. Жала выпуклую кнопку звонка. До сих пор помню, как дурное предчувствие сбивало дыхание.

Ливень хлынул без предупреждающих первых капель, вымочив меня в один миг с ног до головы. Хлесткие струи молотили по плечам и голове, когда я перелезала через забор и затем через узкий подоконник.