Остановить Демона - стр. 81
– Не снимайте, уборку давно не делала, у меня в эти дни столько посетителей. Ребята очень дружны были с соседями, и одноклассники дочки вот приходят, спрашивают. Идите в комнату. Николай незаметно оглядел вешалку, скосил взгляд на санузел и кухню. Сел за стол в гостиной, подождал, пока женщина присоединится, спросил:
– А вы мама Надежды Решетовой?
– Да, я мама Нади. Решетовой она стала, когда замуж вышла за Романа. Да-да, – сделала паузу, в лице промелькнула откровенная неприязнь, обида стала сквозить в каждом слове: – Говорила ей, не выходи замуж за этого неудачника. Ничего не хотел делать. Всё на мою доченьку взвалил. Сам приехал откуда-то из Сибири – учились вместе в институте. Это он её подговорил бабушкин дом продать и серёжки с золотыми колечками. В Питере хотел прописаться. К нему вроде никто даже не приехал, как будут хоронить? Не безродный ведь. Может, я… Надежда его любила, – женщина начала плакать, сквозь слёзы продолжала: – Так радовались, что будут отдельно жить… зачем? Вот теперь… совсем отдельно… Мать Надежды склонилась, чёрным передником накрыла лицо, промокнула слёзы. Николай выдержал паузу:
– А скажите, кто ещё мог знать, кроме вас, что дочка с мужем квартиру покупают и поехали оформлять.
– Не знаю, товарищ милиционер. Они меня в свои дела не посвящали. Только перед отъездом Наденька мне по секрету шепнула, что двенадцать тысяч накопили этих американских рублей, повезли с собой. Следователь вернул мне только семь с половиной… хотя к чему мне они без дочки? – неожиданно встрепенулась: – Вы знаете, у Наденьки на шее образок висел старинный серебряный с позолотой, бабушка ей оставила в наследство. Дочка его никогда не снимала. Я уже давала описание следователю и художник ваш рисовал. Не нашёлся? Может, затерялся где? Люди сейчас разные все и… сотрудники тоже… Гордеев покрутил головой:
– Нет, пока не нашёлся. А дочка с мужем у вас жили?
– Да, вон там за занавеской – это их. А я здесь диван раскладывала. Оказалось, зять нечего взять, откуда-то из тайги… говорил – охотник… Господи, прости меня, сама же возила их к бабушке зимой. Гадали на Святки. Что же это такое! Говорила бабушка – не продавайте дом, счастье в нём для молодых, да ещё колечек, подвесочек всяких оставила по наследству. Показалось мне тогда, что пиковый валет карты открывал. Заспорила с матерью, думала, шутовство всё это. Ан нет, оказалось. Как бабка нагадала, так и случилось… Николай встал, подошёл к занавеске, прикрывающей закуток с кроватью:
– А можно я загляну?
– Конечно, проходите. Он отодвинул штору. За ней у стены приютилась маленькая тахта, в изголовье – тумбочка. На ней в рамке большое фото с траурной лентой наискосок. Молодожёны стояли в полный рост, обнявшись: строгий черный костюм, белое воздушное платье, кружевная фата – всё как положено.
Антон Заботкин в сером костюме и галстуке под цвет рубашки шёл выполнять указание Степана. Надо было выяснить, какое отношение к убийству имела справка о регистрации гражданина Соколова в двухкомнатной квартире Тосно.
Он подошёл к подъезду панельного дома. На стене красовалась табличка – «Паспортная служба». Открыл дверь и зашёл внутрь, поднялся на первый этаж – справа висела картонка с аналогичной надписью. Антон нажал на звонок.