Останкино. Зона проклятых - стр. 35
Соль их отношений заключалась в том, что оба понимали: каждый знает о другом нечто такое, что не следовало обсуждать. И продолжали знать и не обсуждать. Они были друг у друга в заложниках, хотя и не устраивали из этого трагедии. Никаких угроз, требований, или, упаси боже, шантажа. Просто изредка молчаливо оказывали обоюдные услуги, не имея возможности отказаться.
Чуть меньше года назад Кирилл бросил все свои силы и ресурсы на то, чтобы в кратчайший срок найти и вернуть в лоно семьи восемнадцатилетнюю девчушку, дождавшуюся совершеннолетия и на законных основаниях убежавшую из дома с сорокалетним художником. К тому же – наркоманом. Можно было купить ментов и посадить «малевича», но для семьи участие милиции было неприемлемо. Пришлось заняться. Зачем это понадобилось Малаеву, он не знал. Может, что-то личное. А может, папа малолетней оторвы умел ходить по потолку или переваривал гвозди. Васютину было плевать. Он знал, что если вдруг прижмет, у него есть Федя. Федя, который не откажет.
Заехав в интернет-кафе, он поместил объявление с пометкой «срочно» на доске любительского сайта энтомологов. В нем говорилось, что пользователь Marusha купит коллекцию жуков или бабочек. Через час на его телефон пришло сообщение с сайта московского клуба любителей баскетбола, на новости которого он был подписан. В нем сообщалось, что сегодня в 17.00 в парке Победы состоится товарищеская встреча между командами школ № 326 и № 157.
В 17.05 они уже сидели рядом на скамейках для зрителей на баскетбольной площадке парка Победы. Шел матч школьных команд, собравший родственников и друзей юных баскетболистов. Федя выглядел как убежденный хиппи, который вынужден тянуть тугую лямку полноценного члена общества. Приличная дорогая рубашка была выпущена поверх классических джинсов. Обут он был в свои любимые кеды. Длинные волосы и чудные круглые очки в тонкой оправе сделали бы его не отличимым от Джона Леннона, если бы не густая короткая борода.
Оба были увлечены игрой. Взмахивали руками, следили за мячом, радовались забитым голам. И разговаривали.
– Федя, услуги твоих парней не нужны.
– Отчего так, Кирилл Андреевич?
– Не тот случай. Нужна твоя помощь.
– Что ты, я даже не могу увидеть, чем закончится этот матч, – с напускной досадой отозвался Малаев.
– Не забивай себе голову, зеленые обречены. Разыгрывающий у них слабоват, в обороне суетятся, – предсказал исход игры Кирилл, чуть отвернувшись от соседа по лавке.
– Пожалуй, ты прав. Неужели тебе понадобилась консультация психотерапевта?
– Где ты был, когда я затеял ремонт? За Останкино следишь с первого дня?
– Сомневаешься?
– Нисколько. Вопрос риторический. Мне нужны все твои соображения. Со статистикой я знаком.
– Решил помочь родине? – язвительно поинтересовался Малаев.
– Ты на хрена девчонке счастье с художником разрушил? Двадцать два года – не такая уж и разница, – парировал Кирилл.
– Где судья? Ну, фол же, фол! Штрафные где? – обиженно закричал в ответ Федя, с досадой хлопнув себя по колену. И добавил вполголоса: – То, что там происходит, войдет в историю.
– Я не историк, – ответил Васютин, аплодируя удачному трехочковому броску.
– У меня есть элементарный анализ происходящего на основе протоколов. Если честно, одни вопросы.
– Ты подался в аналитики? А что твои гадалки? – спросил Кирилл и лихо свистнул, заложив пальцы в рот.