Особенности обучения диких котов - стр. 33
Великий Луи де Роган был как всегда – идеален. Жиль сразу ощутил, что не причёсывался давно – с утра или со вчера? Что воротник любимой клетчатой рубашки завернулся куда-то внутрь, что верхняя пуговица расстёгнута, и вещи в рюкзак затолканы, как попало.
- Здравствуй, Жиль, - сказал отец.
- Здравствуй, папа, - сказал Жиль, глядя в пол.
Настроение сразу же испортилось.
- Спасибо, что оставил записку, - сказал отец. – Но я всё же хочу спросить – почему ты ушёл? Тебе было плохо дома?
Всё существо Жиля вопило где-то там внутри, что да, дома ему плохо, там душно и тесно, несмотря на все размеры того дома. Но почему-то он не смог произнести это вслух.
- Я… хочу попробовать сам, - и это было всё, что он смог сказать.
- Что именно ты хочешь попробовать сам? - спросил отец.
Было ощущение, что любой ответ Жиля окажется неправильным. Потому что… потому что в мире Луи де Рогана правильно только то, что делает он, и как решает он.
- Тебя плохо кормили и одевали? О тебе недостаточно заботились? – продолжал хмуриться отец.
- Всё хорошо. Просто, ну, дальше нужно пробовать что-то ещё. Не только так, как было, - тихо проговорил Жиль, по-прежнему не глядя на отца.
- Может быть, я чем-то тебя обидел?
Когда три года назад из дому уходила Анриетта, разразился скандал до небес. Отец спрашивал её о чём-то таком же, а она прямо орала на отца, и говорила ужасные слова – что он никогда не любил никого из них, что он любит только себя и свою работу, так пусть и остаётся сам с собой и с работой. И ушла, громко хлопнув дверью, и почти ничего из дома не взяла. Жиль ушёл проще и тише, но это, наверное, только потому, что никто не видел, как он уходил – ни отец, ни Франсуа.
- Нет, ты ничем меня не обидел. Просто люди живут не только вместе, но ещё и по отдельности тоже. Мы жили вместе восемнадцать лет, теперь будем пробовать как-то иначе.
Это была какая-то очень длинная для Жиля речь. Нет, в хорошей компании он болтал без умолку и на любые темы, и Анриетта говорила, что его не заткнуть. Девчонки из группы воздушников говорили то же самое. Но почему-то когда отец задавал свои вопросы, у него всё равно что язык к нёбу примерзал и не мог пошевелиться. И взгляда поднять он не мог, не получалось. И сбежать тоже не получится – отец перегораживал дорогу к лестнице.
- Мне кажется, Жиль, ты совершаешь ошибку. Ты не умеешь жить сам, и ты не сможешь жить сам, ты понятия не имеешь, как это – отвечать за себя и за всё, что с тобой происходит.
- Так я научусь, - пожал плечами Жиль.
- У Анриетты? Но она сама не умеет. У её безалаберных приятелей? Они такие же. На что они живут?
- Зарабатывают, - пожал плечами Жиль.
Анриетта с компанией зарабатывали проведением праздников. У них неплохо выходило. Но услышь о том отец, его же удар хватит – его дочь, и какие-то праздники, подумать только!
Его дочь, как успел понять Жиль, была отличным организатором, талантливым сценаристом, придумывала столько, сколько он пока не умел, ездила на магически усиленном мотоцикле, который купила себе сама, и ещё вместе с ней работали человек пять, для которых она, как получалось, тоже придумывала заработок. Плюс занятия музыкой, и ещё она кошек бездомных на улице подбирает, лечит и раздаёт в хорошие руки. Но ничего из этого списка никак не могло считаться серьёзным занятием, подходящим для принцессы из дома Роган.