Основы Науки думать. Книга 1. Рассуждения - стр. 27
Откуда взялось это «итак»? Из чего сделан вывод? Никаких доказательств ранее нет. Но как строится убеждение! Как еще познать анатомическую природу человека, как не сличая ее с животными?! Очевидно же. А значит, верно. Вот только легкая натяжка: речь идет не о телесной природе, а обо всей природе, включая и душу. И как физиолог собирается познавать душу человека по телам животных?
Вопрос неверный. Автор и не предполагает ответа на этот вопрос. Ведь он в предисловии сказал, что всего лишь выдвигает гипотезу. И теперь он, в действительности, не утверждает, что все так. Он строит возможность исследовать этот путь. Просто его язык – язык бульварной газеты, где желаемое уже есть действительное. Поэтому, если быть строгим в рассуждении, надо бы добавлять к каждому своему высказыванию: чтобы доказать эту гипотезу, попробуем пройти вот таким путем.
Он молод, хотя ему в это время под сорок, забывчив, мечтателен. Поэтому он сразу живет уже в том мире, где всё доказал:
«Человек – настолько сложная машина, что совершенно невозможно составить себе о ней ясное представление, а затем дать точное определение. Вот почему оказались тщетными все исследования a priori (то есть до опыта, только рассуждением – АШ) самых крупных философов, желавших, так сказать, воспарить на крыльях разума.
Поэтому только путем исследования a posteriori (путем опытного исследования – АШ), то есть пытаясь найти душу как бы внутри органов тела, можно – не скажу открыть с полной несомненностью самую природу человека, – но достигнуть в этой области максимальной степени вероятности» (Там же, с. 182).
Крошечная неточность, забыл помянуть, что так мы проверим выдвинутую гипотезу… и уже родился Великий учитель. Пустячок, а как приятно! И что же такого он намерен обнаружить в телах людей и животных, что позволит физиологу судить о душе? Конечно же, то, что и до сих пор очаровывает всех естественников!
«В общем и целом, форма и строение мозга у четвероногих почти такие же, как и у человека: те же очертания, то же расположение всех частей, лишь с той существенной разницей, что у человека мозг, в отношении к объему тела, больше, чем у всех животных, и притом обладает большим количеством извилин» (Там же, с. 189).
И ведь как просто и очевидно: повредили мозг, человек становится неполноценным и начинает хуже думать. Иногда и совсем перестает. Эта очевидность, как и очевидность соответствия размеров мозга умности будет впоследствии опровергнута и даже высмеяна самими физиологами. Как будет осмеяно все, что сказал Ламетри и все вульгарные материалисты вслед за ним. Но обаяние придуманной сказки про телесную душу каким-то чудом все равно сохранится.
Я не собираюсь сейчас спорить с физиологами, меня они интересуют лишь как культурная среда, которая стала разрушительной для наших психологов во второй половине девятнадцатого века. Как раз в то время, когда идеи Ламетри развивали Бюхнеры, Фогты и Молешоты в Европе, Сеченовы, Чернышевские и Антоновичи у нас.
Соблазн увидеть человека живой машиной был так силен, что доводил людей до остервенения, будто те, кто пытался их образумить, мешали их измотанным душам достичь желанного отдохновения от непосильных трудов. Противников сносили буквально как помехи, встающие на пути перед последним рывком к спасению. Общее ощущение от просветителей той поры, как и от врачей до сих пор, что они в угаре или толстой коросте засохшей грязи. Они знают, что есть истина, и их не поколебать в своей уверенности.