Ослиная Шура - стр. 33
– Не нагулялась ещё, красавица? – Герман вынырнул из-за куста, как чёртик из табакерки. – Нам пора.
– Мы уже уезжаем? Жаль. Здесь так хорошо! – Шура откинула голову, развела руки в стороны и закружилась на небольшой полянке, мурлыкая вальс. Герман некоторое время с удовольствием наблюдал за ней, потом поймал за руку:
– Дружочек, нас ждут. Нехорошо заставлять ждать других. Пойдём. Обещаю интересную встречу с мистическим миром Зазеркалья.
Шура с сожалением бросила последний взгляд на заколдованный сад, где она так и не успела отыскать Аленький цветочек, но раз Герман говорит – надо идти. Они вошли в какую-то комнату, где прямо в центре красовалась винтовая лестница одним концом своим уходящая в верхние этажи, другим – в подвал. По лестнице не шумной, но вполне живой змеёй сползали вниз гости.
В подвальном помещении тоже было что-то от жуткого средневековья, поэтому Шурочка зябко передёрнула плечами. Девушка с рождения гордилась пофигистским отношением ко всему, что случилось или может случиться. Но здесь и сейчас сработала внутренняя защитная интуиция – ощущение опасности – не подвластная никаким пофигизмам.
Стены красного кирпича в белой решётке скрепляющего раствора. По стенам чадящие факелы вместо лампочек. У дальней стены то ли алтарь, то ли жертвенник белого мрамора. Сразу за ним – трезубец, ручка которого переходила в крест, так что крест оказался перевёрнутым. Что-то знакомое почудилось в кресте-перевёртыше, но где она могла раньше его видеть? Этот жутковатый подвал вместе с обитателями внушили всё же что-то похожее на испуг и, если б не Герман, оставаться здесь Шура не стала бы ни за какие коврижки.
– Успокойся. Всё будет хорошо, – услышала она ровный голос своего друга.
– Что – хорошо? – прерывистый голос выдал волнение девушки.
– Я не стал тебе рассказывать раньше, чтобы зря не беспокоить. А сейчас…, – Герман ненадолго замолчал, потом, глядя в упор на Шуру, пронизывая её скользким взглядом анаконды, продолжил, – … сейчас тебе надо пройти инициацию посвящения. Ты будешь посвящена владыке огня Тувалкаину, и он поделится с тобой огнём. В нём ты будешь черпать силу творчества, познаешь истинное созвучие красок, высоту проникновения в суть любой картины или портрета, изведаешь пропасть души человеческой и увидишь её дно.
– Но зачем? – брови девушки поднялись вверх от удивления.
Герман, однако, не слушал, вычерчивая бронзовым жезлом, невесть откуда взявшимся в его руке, магические знаки вокруг головы Шуры. Глаза у него при этом засветились внутренним огнём, лишали воли, попытки сопротивления, даже возражения происходящему. Ей хотелось только одного: подчиняться любому требованию, быть послушной и пушистой.
Шура безропотно подошла к беломраморному пьедесталу, на лицевой стороне которого был бронзовый барельеф льва с человеческим лицом, а тело животного опутали кольца огромной рогатой змеи. Где-то Шурочка уже сталкивалась с такой символикой, только сейчас память не смогла напомнить ей информацию прошлого, да и надо ли?
Важен сам символ – борьба двух стихий, двух ипостасей луны, физического с духовным! Но почему вдруг эта мраморная тумба должна служить алтарём? Сомнения пропали, испарились, когда двое мужчин в чёрных подрясниках сорвали с неё платье и уложили на холодный отполированный камень. Стало ясно – это действительно жертвенник. Или алтарь. Только вот какого бога? К тому же, Герман обещал, что знакомство с мистикой будет интересным.