Осколок белого бумеранга - стр. 25
– Ну, тогда выбирай любого и вперёд. Я пока здесь буду. – Длинный остановился ближе к хвосту вереницы машин.
Я медленно неуверенно стал продвигаться, высматривая наиболее подходящую машину. Через минуту поняв, что бесполезно выбирать подходящий вариант между «Девятками», «Волгами» и «Шестёрками», я решил положиться на интуицию, которая подсказывала мне, что удача может улыбнуться из-за двери кремового цвета старой «Волги». Я поехал прямо к ней, на ходу соображая, что буду говорить. А чё тут думать, нужно говорить как есть. Придав себе уверенности, я нажал на кнопку никелированной ручки и открыл дверь. В лицо мне ударила тёплая волна, пахнущая свежей хвоёй. Водитель, лежащий на откинутом сидении, резко приподнялся, испуганный внезапным вторжением. Я увидел недовольное заспанное лицо мужичка средних лет. Красные глаза, под хмуро нависшими бровями, долго изучали меня, и было заметно, что их хозяин спросонья никак не может сообразить кто, или что перед ним находится.
– Здравствуйте! Нам с другом нужно до ЦУМа доехать. Подбросите? Деньги есть. – Я показал свёрнутые в трубочку бумажные купюры в доказательство своих слов.
Мужик наконец-то понял, кто перед ним, и теперь кряхтел и переводил глаза с меня на лобовое стекло, соображая, что ответить. Я сразу же понял, что он хочет отказать, но не знает, как сделать это помягче.
– Да я б с удовольствием, дружище…только сейчас клиента жду. Вот – вот выйти должен, мне его в микрорайон надо везти. Так что, ты уж извини…
Я кисло улыбнулся и собирался уже закрыть дверь, как вдруг увидел, что к машине со всей прыти приближается Длинный. Он оттеснил меня от двери и сам просунул голову в салон.
– Братан, ну чё тебе стоит пятнадцать минут туда – сюда скататься. Помоги, будь человеком. Кроме тебя некому, веришь нет? Нам срочно надо…
из-за двери я не мог видеть лиц Длинного и таксиста, но явно чувствовал, как первый своим напором и темпераментом пробил брешь в неуверенной позиции второго.
– Да мне что жалко думаешь? Я просто клиента ждал… Ладно, пацаны, давайте только по быстрому. – услышал я ответ таксиста.
– Конечно быстро…какой базар? Ты нам подсоби чутка…
В очередной раз, Длинный явил мне чудо. Таксист стремительно преображался в моих глазах. Из заспанного, недовольного брюзги он превратился в добродушного парня, который активно суетясь, помогал нам пересесть с колясок в машину, а потом аккуратно складывал их, консультируясь у Длинного, как сделать правильно, чтобы не сломать. По дороге он рассказывал, что сам едва не попал в Афган и про своего лучшего друга, который вернулся оттуда, но словил пулю здесь, буквально год назад. Возле ЦУМа он помог нам выгрузиться и долго жал руки.
– Вы не отчаивайтесь, парни…Главное, что живы остались.
Когда он, попрощавшись, направился к машине, я окликнул его.
– Деньги то…мы же не расплатились, – я достал из кармана смятую трубочку.
Он махнул рукой, и в его блестящих глазах я увидел, что сейчас деньги отошли на второй план. Сейчас он получил нечто большее. Он помог, сделал доброе дело, благодаря которому сегодня ночью ляжет в постель с приятным согревающим душу чувством. В этот момент я стал понимать, о чём говорил мне Длинный там в баре.
ЦУМ был уже совсем не тем, каким я его помнил в той жизни. Он стал совершенно новым. На центральной лестнице появились пандусы, благодаря которым мы попали вовнутрь, преодолев огромные стеклянные двери, которые вращались, вызывая во мне ассоциации с гигантской мясорубкой. В глянцевых полах огромных проходов всё отражалось словно в зеркале. По бокам проходов тянулись стеклянные витрины многочисленных магазинов. Вместо лестницы этажи соединял тихо урчащий новенький эскалатор. Это было неузнаваемое преображение. Я не мог понять, как всё это могло возникнуть на месте грязно – серого унылого помещения с пустыми прилавками и вечно недовольными продавцами. Жизнь изменилась. Она засияла новыми красками, она набирала обороты как сверкающая рождественская карусель. Вот только это была не моя жизнь. Моя жизнь осталась там, в серой холодной пустыне. Но, я бы отдал всё, чтобы вернуться сейчас в эту серую пустыню, где я был полноценным человеком.