Осколки вечности в Академии Судьбы - стр. 15
Убийца… Убийца…
Это мысли кричали в моей голове? Или орали стражи? Вокруг слышались голоса, топот, нарастал шум Эстер-Хаза. Люди сбежались за сенсацией, щелкали маг-проекторы, голосисто визжала тетка с недурно поставленным сопрано…
Сквозь соленую пелену я видела, как раскаленный кончик жезла пропарывает узор на плече вампира. Как с татуировки рассыпается черный дым, пахнущий тошнотворно – смертью, сладкой горечью, тьмой. Этот дым кружит нас, отрывает – и от шума, и от толпы, и от визгливого сопрано.
И перемещает… туда, где все так, как должно быть.
Глава 5. Крепость
Задыхаясь от едкого черного дыма, я отпихнула Эрика от себя. Сейчас его близость была невыносима: перед глазами стояло застывшее восковой маской папино лицо.
– Вероника… девочка моя… – хрипел Валенвайд, нащупывая меня в темноте.
Продолжая мотать головой, я сделала три шага назад и уперлась спиной в сырую каменную стену. Только после этого поняла, что вокруг темно не только из-за прогорклого дыма. Черная взвесь, щиплющая ноздри, почти рассеялась, но светлее не стало.
Воздух был тяжелый, спертый, давно забывший о свободе. Мы очутились в старом подземелье.
Багровые зрачки блеснули рядом с моим носом: Эрик подошел бесшумно, на запах. Схватил за плечи – почти бережно – и легко встряхнул.
– Куколка!
– Не прикасайтесь. Не вздумайте, – качнула головой, пытаясь выпутаться из захвата.
Его руки притрагивались осторожно, как к очень хрупкой и дорогой статуэтке, однако приносили боль. Она терзала, от нее вздымались вены на висках и дыхание тяжелело.
Невыносимо стоять рядом. После всего, что увидела.
– Еще как вздумаю. Вы моя… совсем моя…
– Зачем же вы так со мной? – опалила его диким, обвиняющим взглядом из темноты.
Эрик поморщился, встряхнул гривой. Почесал разодранное когтями плечо, увитое черной змейкой. Татуировка переместила нас как-то… куда-то. Наверное, древняя магия. Или мутация капли.
Меня снова похитили? Пленили? Не так сильно волновали вопросы «как» и «куда», насколько «зачем». Но я тряслась, всхлипывала и истерично стучала зубами. Не то состояние, чтобы качественно осмотреться и поразмыслить о своем положении.
– Тише, ягодка. Тише. Успокойтесь, – хрипел Эрик, проглаживая меня по волосам. А ощущалось, будто он острыми ядовитыми граблями расчесывает кожу до крови.
Успокоиться? Даже не прикрывая глаз, я видела издевательски замедленные картины кошмара. Дергающийся в улыбке уголок губ. Красные брызги на ботинках. Искривленное хищной жаждой лицо. Злобный оскал.
И поверженного папу… в ногах у вампира.
Эрик чиркнул жезлом по пряжке ремня, и по коридору побежал призванный световой шар. Фирменно-багровый, траурный. Красные отсветы заплясали на стенах, отбились от сводчатых потолков, очерчивая глубину нашего падения.
Паника ритмично била в грудь, заставляя делать судорожные вдохи. Мысли рассыпались в кучу.
Это я виновата, я… Я предала род, я полюбила, я добровольно вручила себя древнему вампиру, как сладкий приз в противоестественной войне. А Эрик потерял контроль. Обезумел, отбросил и совесть, и жалость. Та, другая половина, хищная, эгоистичная, бездушная и жестокая, пробудилась в нем и потребовала возмездия.
Папа провоцировал. Насмешливо, грубо. Его гадкие речи я не забыла, но оправдать не получалось. Пока – нет. И не факт, что поможет время.