Осколки разбитых иллюзий - стр. 2
Инглаб начитает ходить по комнате, подходит к окну, вглядывается в темноту, словно рассматривает, есть ли там кто. Потом поворачивается ко мне. В его глазах страх и мольба.
— Камилла, позвони отцу, пожалуйста, попроси денег. Милая, для него это пустяковая сумма, — ласково произносит он, и я понимаю, что передо мной умелый актер и мошенник. — Ты же не хочешь? Не хочешь, чтобы меня убили?
— Как проиграл в карты? — все ещё не веря его словам, спрашиваю я.
Эта новость становится для меня настолько неожиданной, что мысли путаются и спотыкаются друг о друга.
— Ты что, играешь? Всё это время... Все мои сбережения, всё, что сдавал в ломбард, ты спускал на игру?
— А что мне было делать? Ты забыла, что из-за твоего старика я не могу найти работу! — чуть ли не плача, произносит он.
— Это не оправдание Инглаб! — повышаю тон. — Я не стану звонить отцу и просить у него деньги.
Его лицо вновь меняется, покрывается злой маской. Он подходит ко мне, резко хватает за руку и вкладывает мобильный в ладонь.
— Ещё как позвонишь, сучка! — цедит он сквозь зубы.
Я чувствую, как злость охватывает меня. Ещё никто и никогда не говорил со мной таким тоном и не оскорблял таким образом.
— Что ты вообще себе позволяешь?! — отбрасываю телефон.
Он отлетает в сторону и, ударяясь об стол, падает на пол. Инглаб бросается за ним, поднимает мобильный, словно обезумевший, рассматривает, проверяя, работает ли тот. Лихорадочно нажимает кнопки. Поднимает на меня затуманившийся злостью взгляд.
— Что ты бл*ть сделала? — выкрикивает, двигаясь в мою сторону. — Ты разбила его!
Я не успеваю ничего понять, как он наматывает на кулак мои волосы, заставляя заорать от боли.
— Где я теперь достану деньги? Ты позвонишь! Позвонишь отцу и будешь умолять его дать деньги.
Я продолжаю кричать от боли, но он не отпуская мои волосы, волочит меня из стороны в сторону.
— Ингла-а-аб,— кричу, пытаясь остановить его. — Отпусти!
— А может мне предложить им тебя, а?
Он резко останавливается и дёргает мои волосы назад. Его лицо озаряется от радости.
— Бл*ть! Точно! Почему это не пришло мне в голову раньше? Когда они узнают, чья ты дочь, и какой можно выкуп за тебя запросить...
— Отпусти меня, урод, — шиплю я от боли, на глазах появляются слёзы.
Я дёргаюсь, пытаюсь отцепить его пальцы от своих волос, но, получив удар кулаком в челюсть, падаю на колени. В глазах темнеет, чувствую металлический привкус крови во рту. Он тащит меня на диван, бросает на него и отходит.
— Все равно пользы от тебя нет никакой, сучка драная! Отцу она своему звонить не будет! Да нахуй ты мне сдалась без отца своего? Я с тобой познакомился-то из-за того, что ты — его дочь. Ты для меня была курицей, несущая золотые яйца. Женился бы на тебе и жил припеваючи до конца дней своих, как зятёк самого Мураза Низами.
Слышу его голос сквозь звон в ушах. Сажусь, совладав со зрением, и вижу, как он открывает один за другим ящики шкафа. «Ищет веревку, чтобы завязать мне руки и ноги», — озаряет меня страшная догадка. Смотрю на двери, затем на него, прикидываю, успею ли я добежать прежде, чем он меня настигнет.
— Но ты мне всё обломала! Ушла из дома, возвращаться не хочешь. Нашлась, тоже мне, овца гордая. Заебала меня. Я год пытаюсь уговорить тебя вернуться в особняк и папашу твоего уломать, чтобы разрешил нам быть вместе, а ты, тварь, сопротивляешься! Или тебе лачуга это нравится? И жрать каждый день говно своё?