Осколки прошлого - стр. 8
– А я и не вынес – развелись.
– Потом долго был один?
– Лет 6-7. Сначала почти на 3 года погрузился в тяжёлую депрессию, не мог ничем заниматься. Но время лечит: потихоньку стал приходить в себя, купил дом и увлёкся его отделкой, обстановкой…
– Значит, крепко любил свою жену, если страдал так долго.
– Я не любил её по-настоящему, теперь знаю это точно.
– Но столько лет тяжёлых переживаний…
– Совпало много факторов: бывшая отсудила большую часть имущества, бизнес стал загибаться… Мне было очень тяжко. Чтобы реанимировать фирму и увеличить доходы (по окончании ремонта я остался со 100 евро в кармане), придумали с братом не только продавать технику, но и устанавливать её. Я пошёл учиться. Сам ездил по адресам – монтировал, налаживал. Это тоже помогало отвлечься от личных переживаний и постепенно вернуться к нормальной жизни. Через полтора года смогли нанять людей.
– И однажды ты встретил женщину, с которой снова захотелось любви…
– Да. Но это были не очень серьёзные отношения. Первая подруга вообще не хотела морочиться, и мы встречались только для плотских утех – меня устраивало. Через пару лет познакомился с другой девушкой. Она как будто хотела отношений, но ничего не вышло, потому что проживала в Толедо с дочкой и переезжать в окрестности Мадрида не желала: боялась травмировать ребёнка сменой школы, расставанием с друзьями, новым образом жизни. Да и работу свою оставлять не хотела, круг общения опять же. Разошлись. Я уже отчаялся встретить такую женщину, с которой не было бы никаких надуманных сложностей…
– И поэтому познакомился с иностранкой, живущей не в другом городе, а другой стране, – с улыбкой заметила Амелия.
– И правда, – осознал Але, – надеюсь, что это может измениться… Мне бы очень хотелось видеть тебя рядом каждый день…
Через неделю Амелия получила электронное письмо, уведомляющее о том, что за результатами анализов можно подойти в любое удобное время.
Она пошла в тот же вечер.
– Вы только не расстраивайтесь, – подозрительно начала доктор, вздохнув, – но данные достаточно печальные. С такими показателями может помочь только срочная операция и последующий курс химиотерапии.
– Что?! Но как такое может быть?! Ведь меня ничего не беспокоит!
– К сожалению, подобное случается. Но всегда лучше заметить опасную болезнь, когда её ещё можно вылечить. Будем надеяться на удачу.
– Но этого не может быть! – сердце девушки попыталось выскочить из груди. – Какая-то ошибка!
Врач уткнулась в монитор:
– Данные ваши. Не волнуйтесь, всё ещё можно поправить. Направлю на хирургию. Прооперируют не ранее, чем через месяц. Надеюсь, что не будет поздно, – она вновь посмотрела на пациентку. – Не волнуйтесь, мадам Амелия, уверена, что месяц жизни у вас есть даже сейчас. Как себя чувствуете? Вам плохо?
Лея внезапно ощутила себя мягкой, словно из ваты, и уже не понимала происходящего. В глазах потемнело.
Доктор вспорхнула с места, послышался стук каблуков… темнота…
Когда сознание вернулось, Амелия лежала на кушетке возле открытого окна, и медсестра обтирала её лицо и грудь мокрым полотенцем:
– Dieu merci, elle s'est réveillée, – обрадовались медработники пробуждению девушки.
Лея не сразу поняла, где находится.
– Всё в порядке, – ласково заговорила доктор, – полежите немного. Вам не нужно так волноваться. Вы можете пересдать анализы, если сомневаетесь в их верности. Успокойтесь, пожалуйста, ещё ничего не потеряно.