Осколки. На острие боли - стр. 33

А ты не была бы, Соф? Прошептала я сама себе. Еще вчера я мечтала оказаться на ее место, а сегодня уже с неприязнью смотрела на то, как унизительно позволяла обращаться с собой Алина.

– Хватит, – раздался около меня тихий шепот, после чего чужие пальцы легли поверх моих и потянули дверь на себя, с такой же бесшумностью закрывая ее.

Мы с Макаром остались в коридоре. В полной темноте.

– Идем, я отвезу тебя домой, – прошептал он мне и потянул за собой.

Сопротивляться я не стала, двигалась за ним на ватных ногах автоматом. Во всем теле растекалась слабость, но я шла и шла, стараясь не показывать, как меня задело недавно увиденное.

***

На следующий день Алина домой не пришла. Урок английского так и не состоялся. Ни через день, ни через неделю.

– Пап, у вас всё в порядке? – спросила у отца, как только мы остались с ним наедине на кухне. В последние дни он ходит смурнее тучи, а вот мама, наоборот, светилась вся от счастья.

– Да как сказать.

– Как есть.

– В эти выходные мы едем в гости, мама не говорила тебе?

– Мы с Алиной тоже? Но зачем?

Папа не хотел отвечать, но всё же не стал скрывать.

– Мама хочет вас познакомить со своими родителями.

Воцарилась тишина. Я застыла с поднятой ложкой, затем медленно ее опустила на стол.

– А когда они начали общаться?

– Несколько дней назад позвонили матери вашей, что хотят с внучками познакомиться. Видишь ли, наконец, простили дочь за своеволие и готовы пойти навстречу.

Папа скривился, и я понимала его эмоции. Так вот почему мама отпустила меня в тот вечер и спокойно приняла тот факт, что я якобы ночую у Алины. Она просто была в эйфории.

В девичестве Ирина Отрадная была Ириной Косоруковой, дочерью профессоров биологии, которые девятнадцать лет назад с ужасом восприняли выбор единственной дочки. Деревенский парень Георгий Отрадный, сын электрика и доярки, был им не по статусу, ведь Ире они прочили жениха их круга. Пытались разлучить их, предлагали ему деньги, но в один из дней Ира забеременела, и они поженились тайком, никому ничего не сказав. Это был мезальянс, чтобы дочка потомственных ученых вышла замуж за неуча, которые еле как окончил электротехнический техникум.

С того времени Антонина и Сафроний Косоруковы отреклись от дочери, а Ирина оборвала с ними все связи, так что мы с Алиной своих дедушку и бабушку с маминой стороны не знали.

– И мама согласилась? – спросила я, хотя ответ мне и не требовался. Раз мы едем, а мама радостная, значит, ей всё по нраву.

Никто никогда не произносил этого вслух, но мне кажется, спустя столько лет мама пожалела о своем решении прервать связь с родителями. Папа молчал, но по его глазам я видела, как его тяготит это. Неприятно, когда твоя жена сожалеет, что когда-то выбрала тебя. И безденежье.

Макар мне периодически писал, но никуда больше не звал. Этому я была, если честно, рада. Он понял, что сердцу не прикажешь, но при этом продолжал маячить на горизонте. А я цеплялась за него, не в силах оборвать эту тонкую ниточку. Какая же ты глупая, Соф. Считала себя сильной, а сама ночами ревешь белугой в подушку, тоскуя по Нику. Или по своим чувствам по Нику. Дурацкая первая любовь.

На глаза навернулись слезы, и я встала из-за стола, сбегая к себе в комнату. Папа был погружен в свои мысли и не заострил на этом внимания.